– Надеюсь, ты не повредил ей ничем? – мгновенно нахмурился Алево, прерывая избавление от прилипших к коже окровавленных лохмотьев.

– Тебе-то что за дело? – ощетинился деспот.

– Мне-то никакого, мой архонт, но вот Эдна не кажется всепрощающей и поклонницей концепции «бьет – значит, любит».

– Я не бил ее! – вскочил Грегордиан и встал лицом к лицу с асраи. – Как ты вообще себе такое можешь представить? Она бы была мертва, а не сбежала! Я просто хотел получить ответ!

– Но что-то пошло не так, – невозмутимо констатировал асраи и похромал в купальню.

– Мой зверь взбунтовался и встал на ее защиту, – недовольно пыхтя, Грегордиан стал расхаживать по гостиной, слыша, как болезненно шипит Алево от попадающей на раны воды.

– Все еще не понимаю, как все это могло привести тебя к желанию прикончить Илву и мотивировать Эдну убежать сломя голову, – крикнул сквозь плеск «живого» душа он. – Эдна достаточное количество раз видела тебя… скажем, раздраженным и легко с этим справлялась.

– К проклятым созданиям Илву! – огрызнулся деспот. – Кого она сейчас волнует!

– И то правда – никого, – легко согласился Алево. – Сосредоточимся на Эдне. Если женщина ее характера вытворяет нечто столь опрометчивое, то, возможно, это не только сиюминутный испуг, а давно зревшая реакция.

– Реакция на что?

– На чрезмерное давление. На отсутствие контроля над ситуацией. На твое недоверие.

Обнаженный Алево проковылял в свою спальню и начал осторожно одеваться. Кровь перестала сочиться из его ран, но все равно движения причиняли массу мучений.

– Я изменил ее положение с бесправного голема на статус будущей супруги, отказавшись от выбранной Богиней суженой! Позволял ей вести себя так, как никому и никогда прежде! – взвился деспот. – Это называется «давление»? Отсутствие контроля? Или недоверие?

– Ты ни о чем ее не спрашивал. Ставил перед фактом. Сделав одному тебе понятные умозаключения, требовал каких-то ответов.

– Глупо с ее стороны было ожидать от меня иного. Эдна умная, принимает это и понимает.

По крайней мере, он был в этом уверен до последнего времени.

– Тогда – интимные проблемы или сексуальная неудовлетворенность, – криво ухмыльнулся асраи, отдавая себе отчет, как рискует. Но если архонт упрямо отвергает самое очевидное, то почему не подразнить его?

– У нас долбаная моногамия, идиот! – моментально нависнув над ним, заорал Грегордиан. – Нет никого более сверхудовлетворенного, чем моя единственная женщина!

– Тоже верно. Но, в конце концов, это может быть что угодно, мой архонт! Мы мужчины, и нам никак точно не узнать, что творится в голове у этих странных созданий противоположного пола.

– Ты сейчас не помогаешь! – обвинительно ткнул рукой в него деспот.

– А разве я обещал это сделать?

– Алево, не забывайся!

– Я просто пытаюсь размышлять логично и отстраненно. – С долгим вздохом асраи тяжело опустился в кресло. – Побег Эдны за несколько часов до обряда больше всего похож на некий ультиматум.

– Ультиматум? Мне? – от недоумения Грегордиан даже злиться перестал.

– Больше некому.

– Тогда в этом нет никакой проклятой логики! Ультиматум следует озвучивать четко и ясно, а не оставлять меня ломать над этим голову!

– Как часто ты и в самом деле готов был услышать ее? – асраи вытянул свои длинные ноги, пристраиваясь поудобнее.

– В последнее время – всегда! – вернулся к протаптыванию пола деспот.

– Поставить в известность о чем-либо, отвергнуть все возражения, вынуждая принять все как данность и вдогонку затрахать до разжижения мозга для закрепления результата – это не совсем похоже на процесс адекватного диалога, – перечислил мужчина и выдохнул откровенно утомленно. – Хотя, конечно, ты тут архонт и в своем праве поступать как вздумается.