Бойцы вразнобой засмеялись, но сказитель был спокоен. Он наклонился к уху Санчо, стрельнув глазами в сидящего рядом Врана, и прошептал:

– Ищут вас. Инквизиция ищет. Только они пока не знают, что ты из Излучья, а я знаю.

– Вот ты сука… Ладно. Серебряный и пиво. Излагай!

Подскочила девушка, положила на стол стопку старинных планшетов; алюминий и давно расколотое стекло отсвечивали бликами в свечном сиянии, несмотря на липкие пятна жира и круги от пивных бокалов. Это типа как подставки, понял Вран, судя по многочисленным следам ножей на довоенных плоских компьютерах. Без электричества хоть такой толк в них остался. Другого нет.

– Ипады суйте под ёдово, – подтвердила его догадку разносчица.

Павлик смочил горло из кружки: обо жбана уже открыли и активно делили бойцы, и завёл дребезжащей скороговоркой:

– Новости, новости, вести-новости! Кому интересно – плати, а нет – так проходи. Короче так, Волчара сотоварищи, интересного много, да всё чепуха. Вот, например, за Венецком в Семидольном баба повесилась. Жила-была баба, горя не знала, восьмерых родила, трое выжило, а потом раз в лесок, да на пенёк, а веревка с собо-о-ой…

Это было целое представление.

Такого Вран у себя в деревне, конечно, не видел. Павлик отрабатывал плату на всю катушку, то крича, то причитая, вставляя к месту и не очень какие-то шутки и прибаутки, плакал и смеялся, но глаза у него оставались серьёзными.

С цепким таким взглядом сказитель, не хуже, чем у Санчо.

– Инквизиторы наши вторые, заступники в рясах с погонами, оживи-и-ились, так и кишат. Один отряд в Излучье поехал с Михой-насильником, ловить какого сына, кузнеца или лесника, я и не знаю толком. Вечером им подмога помчалась, видать, силён нынче кузнец пошёл. А сына-то привезли уже, глаз подбитый, руки-ноги связаны, его примас-майор, славься во веки веков, тут же с караваном отправил к соседям, в Светлогорск, а оттудыть и незнамо куда. Ценный кадр, добрая добыча!

Павлик отхлебнул ещё пива, но подробностей о Климе больше не было.

– Князь наш батюшка, Андрей Второй, как известно, Тихий, решил оженить сына своего кроткого, тоже Андрея непременно со временем Третьего на дочери владетеля из далёких воронежских земель, где родина русскаго флоту и котёнок с улицы не помню названия. Невеста, говорят, величава, ростом около двух метров и усата, может носить Андрея свет Андреевича под мышкой заместо ручной крысы. Красотка писаная, мутант, наверное. Хм… Мужики, а вы за сколько князя можете свергнуть?

Бойцы засмеялись, а Горец прогудел:

– Местного? Золотых за триста сподобимся. На всю сумму браги выкатить его дружине, а его потом тёпленьким и одиноким возьмём. И в рабство продадим на западные пустоши.

Санчо тоже разулыбался:

– А ты, Павлик, к чему это спросил? Заказ есть?

– Нет, Волчара, нет заказа… – притворно вздохнул сказитель. – Просто достал нас князюшка до зла горя, ленточного червя ему в печёнку. Опять налоги повысил, ходят слухи, что в дружину набирать будут насильно, с целью укрепления обороноспособности рубежей. В общем, скотина он и алкаш. Только дружинникам не говорите, я и так у них на заметке, а в другом осколке-то придётся обустраиваться, обживаться…

Пока длился спектакль с изложением свежих новостей, из которого Вран узнал массу интересного и почти совершенно ему не нужного, за соседний столик привалила ещё одна компания. Не столь колоритная, как Волчий отряд, но тоже заслуживающая внимания.

Точнее сказать, внимание парня привлекла только одна участница компании, зато какая – он даже вздрогнул. У них в Излучье подобных девушек не было. Темноволосая, не хуже самого Врана, худенькая, с огромными, в пол-лица, глазищами. В ней явно сквозило что-то неместное, восточное: то ли в разрезе глаз, то ли в скулах.