– Пойдите к себе, – сказала она мне. – Я сейчас лягу; стол поставят возле моей кровати, и мы поужинаем вместе.

Когда я спустился вниз, то увидел, что на столе стояло три прибора; я спросил у нее, кто же третий участник ужина.

– Это бедный Шарль, – ответила мне она. – Он сегодня вернулся с задания, остановился на ночлег в Брешиа и узнал, что я тоже в этом городе.

Он появился в тот же самый момент, и мы приступили к ужину. Я многое знал и многое видел, и поэтому находился в довольно забавном положении. Ужин закончился быстро, и мы собрались уже было уходить. Но когда мы подошли к двери комнаты, раздался ее ленивый голос, просивший Шарля задержаться. Я вышел из спальни один.

Уже собираясь лечь спать, я вспомнил, что оставил шляпу и оружие мое в салоне, смежном с ее спальней. Я спустился за ними вниз. Но стоявший у дверей гренадер сказал мне, что впускать никого не велено.

– Кто же это отдал вам такой приказ?

– Горничная.

Я понял, что героиня Пескьера (где при переезде реки карету Жозефины обстреляла речная канонерка австрийцев) вновь стала галантной парижской дамой»^>49.

Но на самом-то деле она и не переставала быть ею…

На следующий день Жозефина отправилась в Кремону, где Бонапарт ждал ее, нервно выдирая листы из толстой книги песнопений, подаренной ему неким прелатом…

Два дня они не вылезали из постели, и Брателеми сообщает нам, что «корсиканец проявил себя столь же яростным, как под Лоди», где Наполеон разбил австрийцев 10 мая 1796 г.

Но утром 11 августа австрийские полки двинулись в наступление на Кремону, Бонапарту тут же сообщили об этом.

– Вставай и возвращайся в Милан, – сказал он Жозефине. – С моей стороны было безумием приглашать тебя сюда… Прости меня.

Креолка быстро оделась и со слезами на глазах села в карету.

– Мне страшно! – всхлипывала она.

– И успокойся, – ответил ей Бонапарт. – Клянусь, Вюрмсер дорого заплатит за пролитые тобой слезы…

Обратный путь в Милан был полон опасностей. Неподалеку от Кремоны, в лесу, карета Жозефины была обстреляна отрядом австрийских улан, и две лошади были убиты. Перепуганна я Жозефина бросила карету и пересела в крестьянскую телегу.

На следующий день, когда она была в полной уверенности в том, что была в безопасности, Жозефина очутилась всего в двухстах метрах от поля боя. Рикошетировавшие от земли ядра доскакивали почти до ее кареты.

Прибыв в Милан, она увидела, что город пышно разукрашен в ознаменование победы у Кастильоне, одержанной Бонапартом, как и было обещано, «для того, чтобы отомстить за нее Вюрмсеру»…

Но это оставило ее равнодушной, поскольку она не могла прийти в себя после стольких переживаний, выпавших на ее долю. И она не нашла ничего лучшего, как запереться в своей спальне с Ипполитом…

Начиная со следующего дня она вновь стала принимать самое активное участие в праздниках вместе с «чаровницами», составившими ее свиту. Каждый вечер, в легких одеяниях, она отправлялась танцевать и «вкушать все удовольствия». Нередко случалось, что в разгар бала она покидала своих подружек и увлекала Ипполита Шарля в сад. И там, спрятавшись за кустом, за мраморной статуей или вазой, а то и просто прижавшись спиной к стволу дерева, она наслаждалась «ласками трефового короля», как тогда было принято выражаться в приличном обществе.

Однажды вечером любовников застала гроза, когда они, лежа в кустах, «отвечали зову естества»… Первый раскат грома был таким мощным, что Жозефина от испуга впала в полуобморочное состояние. Тогда Ипполит взял ее на руки и отнес в салон, и все гости с любопытством взирали на генеральшу, «юбки которой были в беспорядке», и «плохо застегнутого» капитана…