– В сыскной полиции.

– Все шутишь…

– Честное слово.

– А там не опасно? Вдруг пырнут? Слушай… В соседнем доме швейцара выгнали за пьянку. Хочешь, с управляющим переговорю? Залог тут не нужен.

– Благодарю. Но мне и в полиции неплохо.

– Ну смотри, как знаешь.

Слуга, смерив наметанным глазом видавшее виды пальто, надменно поинтересовался:

– Что вам угодно?

– Сыскная полиция. Павел Невельский дома?

– Дома. Но вашего брата пускать не велено, – и слуга попытался захлопнуть дверь. Однако Арсений Иванович, ловко выставив колено, это ему не позволил.

А схватив за кадык, посоветовал:

– Никогда так больше не делай.

Тот моргнул – мол, не буду. Яблочков разжал пальцы.

– Кто там, Онисий? – раздался из глубин квартиры дребезжащий женский голос.

– Сыскная полиция, – крикнул слуга, растирая шею.

– Боже! Что он опять натворил? – голос материализовался в немолодую, но все еще миловидную даму в светло-сером домашнем платье. Ее маленькие зеленые глазки впились в сыщика, будто пиявки.

– Позвольте представиться: Яблочков Арсений Иванович, чиновник для поручений сыскной полиции.

– Черницкая Васса Никитична, – произнесла дама и, схватив чиновника за руку, увлекла его в столовую. – Чай, кофе, покрепче?

– Спасибо, в другой раз.

– Давайте условимся сразу: мой муж ничего не узнает. Он Павлику – не отец. И слишком с ним строг. Я хорошо вам заплачу.

– Успокойтесь, Васса Никитична, ваш сын ничего противоправного не совершал. Во всяком случае, мне о том неведомо.

– Зачем тогда явились?

– Хочу его расспросить о некой барышне, сестре его одноклассника.

– Тогда зайдите послезавтра. Павлик занимается. У него завтра испытание.

– А Костик Гневышев с ним?

– Костик? Нет, еще не приходил. Странно, обычно является ни свет ни заря.

– У Костика пропала сестра.

– Что значит пропала? Сквозь землю, что ли, провалилась?

– Возможно, сбежала с кавалером.

– И при чем тут мой сын?

– Уверен, что ни при чем. Но он с Костиком дружит. Вдруг что-нибудь знает?

– Хорошо, я его позову.

– Яблочков Арсений Иванович, чиновник сыскной полиции, – представился сыщик, когда молодой человек зашел в столовую.

– Павел Невельский, все еще гимназист. Но, надеюсь, завтра наконец сорву этот чертов значок с фуражки.

– Вы знакомы с Капитолиной Гневышевой?

– Да.

– Она вам нравится?

– А если нравится, какое вам дело? – скривил губы Невельский.

– Гневышева ему нравиться не может. Как может нравиться бесприданница? – заявила Васса Никитична, пожелавшая присутствовать при опросе сына.

– Тогда почему ваш сын угрожал Евгению Тарусову, даже убить его грозился, если еще раз встретит с Капой?

– Павлик пошутил, – опять встряла Васса Никитична. – У подростков так принято.

– Не называй меня подростком! – заорал на мать гимназист. – И я не шутил!

– Значит, я прав? У вас чувства к Капитолине Гневышевой? – задал вопрос Яблочков.

– Молчи! Не говори ни слова. Девица пропала, он хочет тебя обвинить.

– Капа пропала? – побледнел Невельский.

– Сказала вчера, что идет ночевать к подруге, но к ней не пришла и домой не вернулась, – объяснил ему Яблочков.

– И Костика до сих пор нет, – задумчиво произнес Невельский.

– Вы знаете, где Капа провела сегодняшнюю ночь?

– Я похож на ясновидящего? – пожал плечами гимназист.

Он отвечал искренне, Яблочков был в том уверен. И было видно, как он обескуражен исчезновением девушки.

– Как вы смеете подозревать моего сына? – возмутилась Васса Никитична.

– Он ночевал дома?

– У него испытания. В последний месяц он покидает квартиру только в дни испытаний.

– Я иду к Костику, – заявил вдруг гимназист. – Надо выяснить…