Я и мои спутники сидели над остывшим чаем и молчали.

– Как такое возможно? – нарушил тишину Алмаз. – Это же правительственный борт! Тут меры безопасности просто запредельные!

В голове татарина, как, впрочем, и в моей, не мог уложиться факт, что неизвестный злодей заложил в самолет бомбу. В правительственный борт, как он верно подметил. Это было… невозможно! Самолет и экипаж проходит множество проверок, прежде чем выкатиться на взлетную полосу, его осматривают техники и силовики. Он хранится в отдельном, охраняемом ангаре, наконец! Кроме того, сам аэропорт – объект режимный, и доступ к служебным помещениям имеют только проверенные люди. Как такое могло произойти?

– Кто-то из персонала, – выдал реплику от Капитана Очевидность Самойлов. – По-другому никак.

– Евсеев разберется, – свернул я обсуждение. – Или Фочин. Вон он, идет уже.

Глава жандармерии приблизился и со вздохом усталого бегемота уселся на свободный стул. Ничего не говоря, протянул мне свой телефон. «Дядька» наговорился с генералом и теперь желал дать начальственный втык своему «племяннику».

– Да, Николай Олегович?

– Вот почему с тобой всегда так?

– Я, что ли, бомбу в самолет закладывал?

– Характер человека – его судьба.

– Ну вот, опять я крайним остался! Террористы на мой характер ориентировались?

– Не дерзи! – отмахнулся князь. – Идеи есть? Кому это надо?

– Якуты, Потрошители, москвичи, – отбарабанил я список группировок, которым успел насолить за крайне недолгий срок жизни в этом мире.

– Якуты не станут отношения портить, у Потрошителей нет на это никакой выгоды, а вот москвичи – да. Я тоже сразу на них подумал. Бестужев бы тебя с удовольствием из игры вывел. Видать, про письмо от княжны прознал.

– Письмо? – Я поднялся и, отойдя подальше от компании, переспросил: – Письмо-то тут каким боком?

– Какой ты еще… незрелый! – буркнул князь. Последнее слово он явно заменил в последний момент. – Ты единственный из претендентов на ее руку, кто получил хоть какой-то знак внимания!

Хм. Единственный? Крайне несвоевременно, но на душе у меня потеплело. Однако я продолжил спорить:

– Почему это Потрошителям нет никакой выгоды от моей смерти?

– Потому что у них хотя и криминальное, но предприятие. Они не будут идти на обострение, когда все активы в Благовещенске уже уничтожены. Проще и дешевле не мстить, а выстраивать дело на новой территории. Ладно, закончили. Без тебя разберемся. Твоя задача остается неизменной. По прилете в Гуанчжоу сообщи.

И отключился.

Я неспешно вернулся к команде, отдал Фочину его телефон. Тот, словно только этого и ждал, пожал мне руку и покинул нашу компанию.

– Ну что? – Самойлов на правах близкого друга задал вопрос первым. – Какие планы?

– Все те же. Самолет проверят, и мы можем лететь.

– Как-то мне не очень хочется! – с нервным смешком отозвался Алмаз.

– Это нормально, – подал голос Тедань. – Избежав опасности, ты будешь видеть ее везде еще некоторое время. Однако именно сейчас борт самолета – самое безопасное место.

Яньлинь успокаивающе положила ладошку на плечо татарина. На миг мне захотелось поменяться с ним местами, выдать вот эту чушь про «я боюсь» и ощутить прикосновение руки женщины к своему плечу. Но это было неуместно – рука князя не может такого сказать, а значит, и теплого сочувствия ему не видать. И тут…

– У тебя много врагов, Игорь! – Женщина перевела взгляд на меня. Мне показалось, что фразу эту она произнесла с каким-то одобрением. И глаза, если я хоть что-то понимаю в женских взглядах, светились интересом.

Брат ее тут же насупился. Значит, не показалось.