В углу кабинета – два пластиковых мешка с бирками: одежда и личные вещи Рудакова и Столетова. И странный запах. На окне приклеенные к картону куски кожи – срезы с тел Рудакова и Скулкиной, надо отправить на экспертизу.

Заходит фээсбэшник Сергей. Он тоже участвует в расследовании и не прочь потрепаться. «Я как узнал, подумал: «Доконали мужика. Дождались власти-то». А жена мне сразу сказала: «Сумасшедший». И вот теперь я тоже думаю – сумасшедший. Потому что, во-первых, убил не тех, не разобрался. По документам выходит, что Якутский соцстрах виноват. Ну и ехал бы стрелять в Якутск… А потом, себя зачем убивать-то? Если у него взгляды какие, так суд – отличная трибуна для манифестов…»

«На самом деле, любой человек может убить, – говорит Елена Леонидовна. – Любой. Никаких ограничений в психике не существует. Просто есть какая-то… грань, что ли, которую большинство из нас не перешагивает… А скорее всего, и грани никакой нет».

Город Качканар, ровесник убийцы

– Он был очень честным, добрым, заботливым чело веком, – говорит мать Сергея Зоя Николаевна. – Он был хороший человек! Его довели!

В коробке оказались 50 тысяч наличными, документы, сберкнижка на имя матери – туда он перевел деньги с продажи квартиры. Письмо – такое же, с небольшой припиской, – в какое похоронное агентство обратиться. О своих похоронах он умудрился договориться с хозяином агентства заранее. Просил, чтобы родители на похороны не приходили. Пошли, конечно. Хоронили под охраной – Рудаковы опасались, что из Тагила придут мстить.

Сергей Рудаков часто навещал родителей. Но никогда не рассказывал родителям о том, что судится с соцстрахом. Он вообще не любил говорить о проблемах.

Брат Саша достает фотоальбомы. Сергей в школе, Сергей в армии, Сергей с биноклем на горе Качканар, Сергей с бригадой на Айхальском ГОК. Открытое, спокойное, совершенно обычное лицо. Последний свой портрет Сергей подарил родителям сам, уже в рамке.

Все стены завешаны фотографиями, которые сделал Сергей. Качканар и его окрестности. Много природы.

В голосе родных, рассказывающих о Сергее, чувствуется искренняя, пусть и замутненная горем, гордость.

– И я не осуждаю его, – говорит отец. – На инвалидах, на стариках наживаться… Акулы! Мало он их расстрелял, надо было больше. Я только жалею, что я…

– Он не слышит ничего, – прерывает отца Саша. – Он не понял вопроса.

Биография Сергея до двойного убийства и самоубийства действительно выглядит безупречной: отличник, в 5-м классе спас тонущую девочку, училище по престижной здесь специальности «Помощник машиниста», отличник Советской армии, работа на Севере. И когда руку потерял: быстро перестал пить, через Москву выбил себе водительские права, работал, где брали, сам сделал ремонт в квартире, мечтал о собственном доме… Качканар – город маленький, все на виду друг у друга. О Сергее не отзывается плохо никто.

– Идеалист. Максималист. Драться никогда не боялся. Бесстрашный и сильный, и я всегда ему завидовал. Очень разносторонний, с ним даже молчать было интересно, – говорит его друг Николай Мухачев.

Сам Качканар ненамного старше Сергея Рудакова. Городу всего 52 года. Строился под Качканарский ГОК, где добывают железную руду. Молодежная стройка, все дела. Молодежь постарела, запал остался – в прошлом году качканарцы дружно прокатили на мэрских выборах кандидата-единоросса – несмотря на то, что его поддерживал «Евразхолдинг». «Евразхолдингу» принадлежит тот самый ГОК, на котором до сих пор трудится больше трети работоспособного населения города. Всего в Качканаре живут 45 тысяч жителей. И несбывшиеся мечты – здесь общая тема.