К «президентам» подлетает режиссер и начинает в десятый раз растолковывать, кто и куда идет и с какой камеры пойдет картинка. Охранники слушают очень внимательно. Именно им предстоит объяснять все подробности настоящим Путину и Медведеву.

«Хоть бы они им нормально втолковали, – бурчит Леша. – А то вот на Экономическом форуме в Питере тоже репетировали-репетировали. Сделали декорации, залили каток, расставили охрану, камеры. Путин вышел из машины, ему объясняют – идти перед камерами так-то и так. А он: «Чего я круги делать буду?». И пошел, никого не слушая, – прямо по льду, через каток. Охрана в стороне фигеет, мы тоже…».

– Ну а если Путин чихнет?

Леша непонимающе смотрит на меня.

– Или Медведев запнется. А тут прямой эфир…

– Вот как раз на эти случаи, – гордо говорит Леша, – прямой эфир с подобных мероприятий идет с небольшой задержкой.

Вот. Будем волноваться, не подвернется ли коварная ковровая дорожка, не выскочат ли из кустов экстремисты-лимоновцы, не запнется ли президент в момент присяги… А у этого кино, оказывается, в любом случае благополучный финал. Не надо переживать.

P.S. Оцепление у Белого дома, откуда должен выезжать Медведев, выставили только за час. Сначала гайцы перекрыли дорогу, потом стало пусто и на тротуаре. Вдоль дороги парами гуляют короткостриженые мужчины.

Останавливаюсь, и ко мне немедленно подходит улыбчивый мужик в бежевом пиджаке, на ходу доставая удостоверение МВД.

– Давайте я вас через дорогу переведу. Или отойди те куда-нибудь. А то вы тут стоите как террорист.

Мужчина загораживает меня плечами от коллег и ведет к крыльцу кафе напротив Белого дома, втолковывая:

– Здесь же все простреливается. А инаугурацию с крови начинать нельзя. Вас убьют – а мне влетит.

На крыльце уже стоят другие «террористы» – пара замерзших итальянцев, женщина с младенцем в коляске и мужчина в костюме. Переговариваемся. Итальянцы рассматривали московские красоты, мама везла малыша на прогулку в парк у Белого дома, а мужчина вышел с бизнес-ланча, когда им сообщили, что зона простреливается.

Вскоре охранники приводят к нам еще одну «смертницу» – бабушку, которая возвращалась от подруги. Бабушка не на шутку возмущена и все пытается продемонстрировать содержимое сумочки. Кричит:

– Почему по телевизору не объявили, что из дому выходить нельзя!

Охрана в летних костюмах дрожит и пританцовывает на ветру. Женщина плотнее укутывает младенца и начинает прохаживаться туда-сюда.

– Не дергайтесь ради бога! – говорят ей сразу не сколько голосов.

Капитан милиции перемигивается через стекло с охраной кафе и предлагает маме пройти внутрь – погреться.

– Мы гулять вообще-то вышли, – отвечает она.

– Выезд в 11:48. – говорит капитан. – Две минуты осталось… Потерпите немного. Черт!

Какая-то женщина медленно переходит опустевшую Краснопресненскую набережную. У нее грязные волосы и потерянный взгляд. В руках – репродукции и две объемных сумки.

– Стоять! – кричат ей. К ней уже бегут сразу несколько милиционеров. Но женщина, видимо, напугавшись, только ускоряет шаг.

– Ее же сейчас пристрелят, блядь! – кричит капитан милиции и начинает усиленно махать руками кому-то невидимому на другой стороне набережной.

Женщина между тем благополучно добирается до тротуара. К ней подскакивают мужчины, начинают что-то втолковывать, но она только медленно и печально качает головой.

За оградой Белого дома включаются мигалки. Наконец выезжает кортеж: лимузин, две машины и мотоциклисты по бокам. Спереди пристраивается машина телевизионщиков с выносной телекамерой. Стекла лимузина затонированы, и неизвестно, видит ли без пятнадцати минут президент нашу странную компанию. Кортеж медленно разворачивается и выезжает на Новый Арбат, в сторону Кремля.