Ужас догоняет со спины и бьет по голове арматурой.

Кто-то больно впивается в мои бедра, я хочу закричать. Попросить о помощи. Но выходит лишь сдавленно заскулить и заплакать.

Нет. Господи. Нет. Запах спирта отпечатывается в носу. Руками начинают отбиваться, но выходит слабо.

Этой твари не больно.
Зато больно мне, когда руки перехватывают и припечатывают к холодной стенке. Я распластана. Впереди ужас и боль.

Я виновата сама.

Мысленно я начинаю просить об одном.

Никита, найди меня. Пожалуйста, найди меня.

Слезы льются градом, во рту металлический привкус, а я как умалишенная кричу сквозь непросветную мглу.

—НИКИТА.

9. 9

НИКИТА

По дороге выкуриваю полпачки сигарет. Противный никотин жжет пасть, а я вновь тянусь к очередной сигарете, вжимая газ в пол. Машина утробно рычит. Нарушая все правила, несусь как умалишенный. Пальцами нащупываю зажигалку, предыдущая упала к ногам. Щелчок. Вдох. Да, нихуя не успокаивает, но только так я могу прицелить разум к одной мысли. Она до основания сжирает внутренности.

Взгляд метает молнии, я весь на иголках. Потому что ни черта не понимаю, не знаю, где она. В безопасности ли? В голове калейдоскопом проносятся события того дня, когда я попал в аварию. Должен был быть с ней. А если бы я был тогда с ней? Если бы все сложилось не так? Она бы пострадала. 

Что если сейчас это не просто бзик молоденькой обиженки?

А что… если она просто передарила кольцо? Оставила где? Нарочно. Зная ее острое желание мне насолить, это не лишено смысла. Приеду как поц туда, натыкаясь на очередную подружку в неглиже?

Охрана моргает дальним мне по боковым зеркалам. Идите, блядь, на хер.

Твари. Зачем такая охрана? Хомячков, блядь, охранять, но никак не дочь бандита.

И если вариант с показательным выступлением по типу того, что я смог лицезреть в клубе, окажется верным, то самообладанию придет конец.

Умом понимаю, что просто придушу ее, как только увижу. Изо всех сил стараюсь сдерживать рвущийся наружу гнев, подкрепленный такими событиями, что в пору закрыть ее в четырех стенах и на улицу выводить под конвоем. Блядь. Надо упокоиться.

Резко торможу возле общаги, вырываюсь наружу не дожидаясь охраны, несусь широким шагом вдоль уродского задрипанного коридора, поглядывая на мигающую точку, замершую в одной позиций.

Она решила меня доконать. Просто, блядь, вырви мне уже сердце, чтобы не мучился. Кровь в венах вскипает. Бурлит. Требует освобождения. Ударить, вышибить всю душу из кого-то. Уничтожить чью-то бестолковую жизнь.

 Шаг. Еще один. Охрана плетется сзади. Уволю всех к чертовой матери по одной просто причине — не уследили, блядь, за девчонкой, которая по всем показателям проигрывает здоровенным утыркам. Мозгов правда у нее больше, чем у всех вместе взятых.

—Найти и привести ее рохлю, — разворачиваюсь, кидая последние наставления, и шагаю вперед с одной лишь мыслю, не придушить бы в процессе.

Я был уверен, что она с подачи этого додика тут. Иначе просто никак. Моя девочка не интересуется такими вещами. Ее никогда не волновали клубы и пьянка. Никогда.

Света, ты маленькая и глупая девочка. Просто не понимаешь, что творишь и с кем. И боюсь, когда поймешь, я выйду из себя окончательно. Последствия такого выхода страшны даже для меня. С трудом затягиваю в себя спертый воздух затхлого помещения и воспаленными глазами осматриваю обстановку.

Мрак. Все это мрак. Переступая через скромного вида ступеньки, ведущие на второй уровень с виду грозящего завалиться здания, снова и снова задаюсь вопросом: «КАКОГО ЧЕРТА?». Это все похоже не на спортзал, примыкающий к общежитию, а на чертов притон последних нариков, нашедших утешение в  обществе друг друга за очередной дозой.