– Уже можно загадывать желания? – прыгали в нетерпении вокруг меня дети.

Пришлось срочно ставить стул прямо посреди холла, в котором мы в тот момент находились, и с серьезным лицом выслушивать детские тайны.

– Первый пусть говорит именинник, мы же уступим ему очередь?

– Да! Конечно! – дети дружно вытолкнули вперед Алекса.

Сын встал передо мной, переминаясь с ноги на ногу. Он выкручивал пальцы из-за переживаний и с такой надеждой заглядывал в глаза, что сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

– Хочу, чтобы папа был с нами! – выпалил сын и сорвался с места.

Сын забежал за спины друзей, пряча там свое смущение, а я почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза.

– Очень хорошее желание, – мой голос хрипел. – Кто хочет загадать следующее?

– Я! – выступила вперед Анна, та самая, в которую влюблен мой Алекс. Она решительно приблизилась ко мне и звонко объявила: – Хочу, чтобы все, кого мы любим, всегда оставались рядом с нами!

– У тебя большое сердце, Анна, – мои губы тряслись, но я старательно растягивала их улыбку. Не таким я себе представляла детский день рождения. – Следующий!

Вперед вышел Калем, и я мысленно напряглась.

– Хочу, когда вырасту, жениться на Анне, ведь я ее люблю! – громко прокричал гаденыш и расплылся в самодовольной улыбке. Убила бы, честное слово, и не посмотрела бы на то, что еще ребенок! Но сын самого известного инженера в городе был неприкасаем, каким бы паскудным характером ни обладал.

– Ах ты, пес блохастый! – Алекс в отличие от меня не выдержал, вылетел из толпы и накинулся с кулаками на обидчика. – Тебя вообще сюда никто не звал.

– Меня Анна позвала, хилятик! – взвизгнул уже успевший получить Калем.

– Стоять! – рявкнула я и бросилась разнимать пацанов. – А ну-ка прекратите сейчас же! – я оттаскивала их друг от друга, но получалось плохо.

Распаленные взаимным гневом и яростью мальчишки не собирались отступать. Очень кстати на помощь прибежала Рамира, наверное, услышала шум с кухни. В самый разгар потасовки уличная дверь распахнулась, и смутно знакомый голос из прошлого произнес нарочито бодро:

– Есть кто дома?

Вошедший одетый с иголочки мужчина широко улыбался, в одной руке он держал большую коробку, перевязанную синим бантом, в другой – шикарный букет цветов, а я выпустила из хватки сына и начала оседать. Сердце перестало биться, упав тяжелым камнем в желудок, а в легких вдруг закончился воздух.

– Папа! – во весь голос воскликнул Алекс и, позабыв про все на свете, со всех ног бросился к мужчине. Тот поставил на пол коробку, сверху бросил цветы, поймал моего сына и подкинул вверх. – Папа, папочка! – заливался хохотом сын и прижимался к тому, кого я хотела видеть меньше всего на свете. – Я знал, что ты придешь, я верил! Ты ведь больше нас не оставишь?

– Желания сбываются… – завороженно произнес кто-то из детей у меня за спиной.

– А мы загадать не успели. Может, еще можно будет…

– Похоже, его мама и правда волшебница.

Детские разговоры помогли очнуться и стряхнуть наваждение. Передо мной стоял не давно погибший муж, а его брат-близнец, который в это самое время должен был находиться в ссылке на самом севере страны.

– Айдэн, – я приблизилась к незваному гостю, что все еще тискал моего сына, и холодно приветствовала. – Какими судьбами?

– И я рад после стольких лет тебя видеть, Флоранс, – широко улыбнулся он мне, будто действительно соскучился, будто нас все еще связывали теплые отношения.

– Мама, почему ты не обнимешь папу? – капризно протянул Алекс.

– Потому что это не твой папа, сынок, – как можно мягче произнесла я и протянула руки, чтобы забрать мальчика. – Этот дядя просто похож на него.