— Моя девочка. — Обнимаю. Руки так и чешутся перетащить ее на свои колени, но я сдерживаюсь. Не хочу ее смущать. Тяну носам ее запах. — У тебя новые духи?

Алёна смущенно опускает взгляд.

— Я… Ты дал карточку, и я купила, — хмурит брови. — Они так пахли, — мечтательно вздыхает, — мне постоянно хочется их нюхать. От всех других духов тошнит, а от этих нет. Я в универе на девочке услышала, спросила название, мне этот запах ночью снился потом, представляешь? Они не очень дорогие, правда. Ты сказал, что можно…

Киваю. Рассматриваю ее. Внутри бомбит. Бомбит диким непониманием. Сраные, блин, духи. А она так реагирует, будто тачку себе за мой счет купила.

— Вкусно, — целую Алёну в шею. — Ты голодная?

— Ну так.

— Я очень. С шести утра не жрал. Поехали куда-нибудь, пообедаем тогда.

— Хорошо.

Выпускаю ее из своих рук нехотя. Наблюдаю за тем, как она пристегивает ремень, поправляет волосы и едва заметно улыбается.

— Или можно заказать домой.

— Лучше заказать.

— Хорошо.

Трогаюсь с места. Пока едем домой, постоянно бросаю на Алёнку взгляды. Оно словно по инерции уже. Хочется на нее смотреть. В квартире ситуация не меняется. Хожу за ней по пятам, монотонно рассказывая, где здесь что.

— Красиво тут у тебя, — Алёна улыбается. — А можно воды?

— Без проблем, — открываю холодильник, достаю минералку.

— Зачем ты заказал еду?

— Что?

— У тебя столько продуктов, — смотрит на полки. — Я бы сама могла что-нибудь приготовить.

— В другой раз, — отмахиваюсь и протягиваю ей бутылку.

Оба нервничаем. Чувствую это. Вижу и в ее, и в своих движениях. Месяц назад мы трахались как не в себя, а теперь вот присматриваемся. Клиника, если честно.

— Я вчера смотрела новую серию. — Алёна улыбается, ставит бутылку на бар и закрывает кружку. — Классно. А потом почитала комментарии у тебя на страничке и расстроилась. Некоторые очень к тебе несправедливы.

— Даже в голову эту чушь не бери, — подхожу к ней сзади. Упираюсь ладонями в столешницу, прижимаясь грудью к Алёнкиной спине.

— Я бы так не смогла. С ума бы сошла, наверное, если бы мне такое писали.

Анализирую ее слова и понимаю, что, если вытащу ее в свет, а потом она прочтет какую-то херню о себе, будет загоняться. Раньше не задумывался об этом даже, а теперь понимаю, что она права, да, мы разные, но это не плохо. Мне всегда не хватало человечности, что ли, эмпатии какой-то. В Алёнке же всего этого с лихвой.

— Тебе и не надо, — целую ее в макушку. Скольжу ладонью ей под грудь, чуть выше, сжимаю.

Алёна замирает. Чувствую, что напрягается. Ослабляю хватку.

— Я у врача была, у меня живот последние два дня тянуло, и она сказала, что пока с сексом нужно повременить.

Киваю. Больше на автомате. А член тем временем упирается Алёне в ягодицы. Трындец, блин.

— Понял.

Алёна скребет ногтями по столешнице. Ее плечи все еще напряжены и вздернуты вверх.

— Ты знаешь, Вадик занял твою сторону. Сказал, что переехать к тебе — хорошая идея.

— Потому что это и правда хорошая идея.

Алёна вздыхает и разворачивается ко мне лицом.

— А еще сказал, что ты говорил о том, что хочешь сделать мне предложение…

Исе надо язык оторвать, слишком длинный в последнее время.

Касаюсь Алёнкиных волос, накручиваю светлую прядь на указательный палец, фокусируя взгляд на ее выступающих ключицах. Чувствую, что она на меня смотрит. Ждет ответ.

— Хочу, — киваю, не поднимая глаз. — Но предполагал сделать это в другой обстановке.

Алёнка делает рваный вдох. Нервно переступает с ноги на ногу, с недоверием заглядывая мне в глаза.

— Ты серьезно? — шепчет, кусая губы.

— А я похож на шутника? Такими вещами вроде не шутят.