Дядь Леша, отец Мота, после смерти нашей мамы, Шумаковы в принципе нам частенько помогают, но в ситуации с клиникой, речь идет о неподъёмной для нас сумме. Мы не сможем им ее вернуть. Поэтому отказываемся, но Шумаков старший все равно продолжает предлагать с некоторой периодичностью.

— Вадь, мы уже не раз говорили…

Вадик упирается локтями в стол. Смотрит на меня в упор.

— Речь идет не обо всей сумме. Мне подкинули хорошую работенку, поэтому получится закрыть ровно половину. Остаток, думаю со скрипом соберем за год.

Нервно тереблю узкую ручку вилки. Мечта о том, что папа перестанет пить, уже стала для меня неосуществимой. Он же был очень талантливым врачом. Хирург с золотыми руками, а теперь превратился в обычного пьяницу.

— Я не знаю, — кусаю губы. — Вдруг вообще от этого лечения не будет толка? Я слышала, что, когда все это насильно делают, люди почти сразу возвращаются к бутылке. Мы просто спустим в унитаз деньги, которые можно потратить на другие полезные вещи. Ремонт, например…

Скольжу взглядом по уже желтой плитке на потолке, затертым обоям и таким же табуреткам. Нет, конечно, мы пытаемся поддерживать все в чистоте, белим, подклеиваем, моем, но от времени ничего из вышеперечисленного не спасает.

— Я думаю, нужно попробовать, — Вадик отламывает кусочек хлеба и закидывает его в рот. — В конце концов, если он вылечится, нам всем будет легче, — смотрит на маленькую Нину, которая тщательно разжёвывает пищу, как ее учили в садике. Жует не меньше двадцати раз.

Улыбаюсь, наблюдая за ней. Она больше всех настрадалась. Маму, помнит плохо, а отец в ее сознание теперь это исключительно пьяный мужик с перегаром.

— Ладно, — соглашаюсь.

— Мне заплатят в конце следующего месяца, и я сразу отдам деньги дядь Леше.

— Хорошо. Тогда и по мелочи экономим теперь.

Вадик и младшие соглашаются. В конце концов, мы все хотим вернуться к нормальной жизни. И если есть какой-то, хотя бы призрачный шанс, попробовать стоит.

После ужина мою тарелки, потому что моя очередь. Ирина укладывает Нину, Макс моет ванну, потому что не сделал этого вчера, а Вадим стоит рядом со мной, опираясь на столешницу, и пьет пиво.

— Ты как? — спрашивает, потому что видел все мои страдания по Моту, хоть я и пыталась их скрыть.

— Хорошо.

— Точно? Какая-то странная сегодня, — Вадик прищуривается.

— Да нет, что ты, обычная, — начинаю намыливать тарелки активнее. — Все хорошо.

— Точно? Если что-то случилось, ты же знаешь, что всегда можешь поделиться…

— Кончено знаю, — улыбаюсь и отжимаю губку.

Вадик старше меня на четыре года, ему двадцать три. Он окончил школу, потом училище и теперь работает в автосервисе. Он один в нашей семье имеет постоянный и официальный доход. Но непостоянный и неофициальный, кончено есть у нас всех. Ирина занимается репетиторством на музыкальных инструментах, Макс берет подработки в том же сервисе, где трудится Вадя, а я работаю в магазине женского нижнего белья после универа семь дней в неделю.

— Ладно. Просто ты бледная какая-то сегодня.

— Устала. По учебе завал, работа, дом…

— Может тебе сократить число смен?

— У меня уговор с хозяйкой, либо семь дней в неделю после трех, либо никак.

— Можно найти что-то другое.

— Я подумаю, — закрываю кран с водой и убираю тарелочки на полку. — Спать пойду.

— Ок, я тогда в гараж схожу.

— Хорошо, долго не засиживайся, — наставлю с улыбкой и только потом иду к себе. Точнее, к нам. Мы с сестрами втроем живем в одной комнате.

Ирина уже уложила Нину и даже успела уснуть сама.

Забираюсь на свою кровать и заворачиваюсь в одеяло. Проверяю входящие, но там пусто. Матвей не перезвонил.