Алёнка вытягивает подбородок, смотрит с яростью. Вот-вот по роже мне треснет.

— Ты меня силой, что ли, потащишь в свою Москву? — смеется. Плачет и смеется.

Знаю, что перебарщиваю уже, но нервы на пределе. Самого колотит. Как, блин, можно быть такой беспросветной дурой-то?

— Если это будет необходимо, — отвечаю уже спокойнее и отцепляю от нее пальцы.

Выдыхаю. Нужно остыть, иначе мы так точно ни до чего не договоримся или, наоборот, до такого дойдем, что все, что сейчас происходит, цветочками покажется.

— Я тебя совсем не знаю, — Алёнка качает головой, кусает губы и убирает растопыренными пальцами волосы за уши. — Совсем. Ты моя фантазия. Тот ты, которого я люблю… Его не существует даже.

Сжимаю руки в кулаки. Ничего нового она не говорит. Сам знаю, что я настоящий и то, как она меня видит и фантазирует себе, вообще не пересекаются.

С самого начала знал, что в один момент это станет камнем преткновения!

— Поздравляю с замечательным открытием, — ворчу и накидываю на себя ремень.

На сегодня точно хватит, иначе я просто взорвусь. Завожу тачку и выезжаю на дорогу.

Алёнка всхлипывает. Игнорирую. Кажется, мы уже были в таких обстоятельствах, она вот так же тихо плакала, а я делал вид, что не замечаю. Моральный урод? Вполне возможно.

— Вадик в курсе? — спрашиваю, когда градус ярости падает.

— Нет.

— Понял. Сам ему скажу тогда.

Алёна ловит мой взгляд, облизывает губы и, когда кончик ее языка ускользает в рот, шумно выдыхает.

— Он снова тебя ударит, — звучит взволнованно.

— Возможно, — киваю и прикидываю, где, как и, главное, когда поговорить с Исой. — Он работает сегодня?

— Да. В сервисе.

— Отлично, — паркую машину на стоянке рядом с универом, в котором учится Алёна. — Тогда сегодня же с ним и поговорю.

— Не смей. Я сама. Слышишь? Сама ему скажу. Не лезь не в свое дело.

— Не в свое? — на автомате ухмыляюсь. Всегда такая реакция, когда офигеваю. А сейчас именно это и происходит. — Оно стало моим, как только ты сообщила о том, что у нас будет ребенок.

— Лучше бы не говорила. Ни тебе, ни твоей маме. Никому. Лучше бы сама…

— Поздно.

Смотрю на нее, взъерошенную, злую, отчаянную. Глаза огромные, взглядом убить готова, но непонимание, несогласие и протест конкурируют со страхом, чувствами и будущим.

Сколько бы я ее ни обзывал, Алёнка не дурочка. Все она осознает и прекрасно понимает, но решение принять боится.

— Ты уже сказала. Я уже знаю, что это мой ребенок. Ты хотела от меня действий и решений, я их принимаю и совершаю. Я не отказываюсь, беру ответственность, но взамен прошу тебя тоже постараться меня понять и пойти мне навстречу.

— Отказаться от семьи?

— Иди на пару, — произношу на выдохе и достаю сигареты. — Сама сказала, что опаздываешь.

Открываю пачку, щелкаю зажигалкой, не подкуриваю, жду, когда Алёнка покинет салон, но она не выходит. Продолжает сидеть и смотреть на меня. Молча. Проклиная, вероятно, но при этом даже с места не сдвинулась.

— Что? — бросаю раздраженно.

Мой мозг кипит и плавится от этой «милой» беседы. Нужна передышка, иначе я точно ляпну что-нибудь такое, о чем потом пожалею.

— Я могу остаться здесь, а ты будешь приезжать, когда у тебя будет время. Почему ты думаешь, что это плохо? — шепчет, вытирая слезы. — Чем это плохо?

Чем? Действительно, и чем же?

Это ведь так просто — жить, понимая, что в сотнях километров есть девушка, которая ждет от тебя ребенка, к которой у тебя есть чувства, но тебя самого она видеть рядом с собой не особо-то и хочет, ведь выбирает не тебя. Раз за разом не тебя...

— Ты опаздывала, а я очень хочу курить, — произношу сухо. — Иди.