– Но кто…

– Какая разница кто? – отрезал наемник. – Захар взрослый мальчик, у него полно врагов.

Спорить с этим заявлением было бессмысленно: смерти давно живущего масана мог желать кто угодно, начиная от вампиров из Саббат, враждебной секты, члены которой изредка появлялись в Тайном Городе, до мага Великого Дома, пожелавшего отомстить боевому епископу клана за какое-нибудь прегрешение в ходе последней войны. Или предпоследней. Треми жил очень долго.

Рыжая опустила плечи.

– И что мы будем делать?

– Думай, лапочка, думай, на тебя вся надежда. – Артем тяжело вздохнул. – Скоро взойдет солнце.

Инга наморщила лоб.

– Если бы у нас было хоть что-нибудь… Хоть волосок…

– Захар ехал в Третьяковку в нашем джипе, – вспомнил наемник.

– Точно!

«Круизер» резко остановился. Девушка выскочила из машины и распахнула заднюю дверцу.

– Он лежал здесь!

– И что?

– Алкоголики, – нежно произнесла Рыжая. – Пьяницы несчастные! Кретины! Какие же вы молодцы!

В том месте, где покоилась голова масана, на сиденье виднелось едва заметное влажное пятно.

– Он обслюнявил чехол, – с облегчением рассмеялся Артем. – Пьянь! Этого хватит?

– Вполне. Дай зажигалку.

Наемники так же, как все обитатели Тайного Города, не курили, но приспособления для добывания огня держали под рукой обязательно: довольно много широко применяемых заклинаний требовали наличия пламени.

Инга чиркнула колесиком, поднесла горящий язычок к влажной обшивке и быстро прочитала аркан. Над сиденьем поднялось маленькое серое облачко. Заклинание поиска позволяло найти любое существо по его уникальному генетическому коду. Магу требовалось совсем немного: волосок, капелька крови, частичка кожи объекта или, как в данном случае, остатки его слюны.

– Он совсем рядом! – прошептала Рыжая, пристально глядя внутрь облака. – Он рядом!! Проклятье! Он на крыше и не может уйти!!

Последняя звезда, задорно сверкнув, растаяла на светлеющем небосклоне. Еще несколько мгновений красные глаза епископа Треми искали ее, а затем переместились на закрывающее горизонт ограждение крыши. Ранний рассвет, единственный, кроме лунного, доступный масанам свет. Незащищенным масанам. Некоторые из них, облаченные в плотные комбинезоны и шлемы, иногда позволяли себе прогуливаться по городу днем, но Захар не относился к их числу: бессмысленный риск не привлекал епископа. Да и какой в этом смысл? Искаженный фильтрами солнечный свет все равно скрывал от взгляда вампира свою подлинную сущность. Только дразнил.

«Сегодня я впервые увижу настоящий свет Солнца».

Боль в груди перестала быть пронзительной, превратившись в тупое напоминание о собственном бессилии. Деревянный кол, загнанный дружинниками прямо в сердце, не мог убить – организм масана был слишком крепок. Но он лишал Захара возможности двигаться и, что самое страшное, возможности применить магию крови. Ему оставалось только лежать. Просто лежать на грязной крыше в ожидании восхода солнца. В ожидании смерти.

Хорошая месть. Красивая. Придумана со вкусом. Демонстрирует великолепные познания мстителя в том, что касается особенностей физиологии жертвы.

Епископу уже доводилось попадать под солнечные лучи: когда-то давным-давно, спасаясь от преследования, он выскочил на улицу, позабыв о разорванном рукаве. С тех пор его левое плечо украшал уродливый шрам.

– Ты умрешь не сразу, – пообещал Крутополк, кивнув на одежду вампира. – Мы поставим над твоей головой тент, и ты увидишь, как сгниют твои руки, ноги, а уж потом – все остальное.