Налетевший порыв ветра, может, и был теплым, но в промокшей одежде показался Оле, не злоупотреблявшей процедурами закаливания, пронизывающе-ледяным. Она сразу начала мелко дрожать от холода.

Сейфар не стал ждать прекращения обильных осадков, и пока Коренус, виновато пыхтя и отфыркиваясь от заливающейся в рот водицы, выколдовывал приемлемую погоду, прошвырнулся по окрестностям с целью рекогносцировки. А может, Аш отправился в обход пожарища нарочно, чтобы выйти из зоны поражения.

– Вот мы и на месте, – завершив-таки обряд отзывания дождя, улыбнулся неунывающий маг и поднялся с колен.

– Причалили, – мрачно резюмировал возвратившийся разведчик. – Вокруг никого, даже всех животных девка прочь увела, от коров до гусей. Подвода настолько нагруженая ушла, что след размыть не успело.

– Хорошо, что звери не пострадали! И все залило так, что больше не загорится, – оптимистически выдала Оля и чихнула.

– Огонь нам воистину более не грозит, милая дева, в отличие от простуды. Пожалуй, переодеться в сухое необходимо! – заботливо заметил Коренус, фиолетовая ночнушка которого облепила плоть, как вторая кожа монстра-мутанта. Магистр уже развязывал ремешки своего «миниатюрного» мешочка, ища смену белья.

– Ступай, там пустой сарай, – подсказал девушке сейфар, указывая на длинное строение слева, которое не пострадало от пожара, поскольку находилось в тройке метров от аномально-ровной окружности, выжженной пламенем.

Оля благодарно улыбнулась и, прихватив рюкзачок, осторожно заскользила по мокро-ледяному пепелищу «Жирного гуся». Мужчины направились левее, к местности, не затронутой основными ударными силами огненной и водной стихий.

Запах мокрой сажи бил в нос. Впрочем, когда тут пахло более неприятно: вчера, когда трактир был цел, или сейчас, девушка не сказала бы наверняка. Может, сегодня было даже лучше. Во всяком случае, к противному запаху гари примешивались ароматы умытых дождем травы и земли, а не пригоревшей пшенки и мочи.

Массивный засов на двери в хлев был откинут, дверь заскрипела, впуская гостью в пустующий сарай. Тут оказалось на удивление светло, не столько из‑за длинных горизонтальных окошек под потолком шириной в одну доску, сколько из‑за второй декоративной двери. Вернее, это отверстие лишь поначалу казалось таковым. Скорее всего, когда начался пожар, животные забеспокоились. А один весьма крупный член рогатого коллектива так стремился наружу, что снес часть стены, проложив грудью дорогу к свободе. Очертания массивного тела запечатлелись в виде художественного контура, образовавшегося на месте вышибленных досок, хоть сейчас годились для выставки скульпторов-альтернативщиков.

Расположившись слева за дверью, девушка стала расстегивать пуговички замерзшими пальцами настолько быстро, насколько у нее получалось. Хорошо все-таки, что джинсов в рюкзаке осталось две пары, а кроссовки не успели промокнуть. Сменив одежду, Оля попробовала кое-как обтереть волосы запасной футболкой, и пошла к выходу.

«Надо же, даже сюда нанесло пепла и сажи!» – успела подумать девушка, пнув кроссовкой грязную солому, в которой блеснуло что-то красное.

Видно, сработал сорочий инстинкт, присущий большей части женского пола. Оля нагнулась, разгребла руками грязное сено и вытащила находку. Блестящий, красненький, похожий на дольку мутировавшего мандарина, камешек. Пальцы аккуратно подцепили находку и поднесли к лицу. В глаза ударила алая вспышка, и мир исчез.

Реальность вернулась к ней от звонкой оплеухи, ожегшей щеку. Голова дернулась, жесткая вонючая солома уколола кожу.