Понимать меня она не хочет и не может. О том, что, кроме преподавания, я хочу освоить фриланс, чтобы быть полностью независимой и не привязанной к месту, я и вовсе не заикаюсь. Никакие разговоры о нестабильной ситуации в мире не помогут. За мужиком надо быть – отрежет на это мама, вот и все. Для нее эта модель, действительно, удачна, они живут с папой душа в душу много лет, но я не она.

Вот и сейчас на мои рассказы о первых принятых экзаменах мама реагирует прохладно.

— Молодец, – хвалит, конечно. – Ты умница, это мы с папой всегда знали. Приедешь к нам когда?

Я покусываю губу.

— У меня последний экзамен двадцатого июня, а через пять дней после него я уезжаю на практику на три недели с первым курсом. Потом вернусь, напишу отчет, и к вам. Думаю, в конце июля.

В трубке повисает пауза, я продолжаю кусать губы.

— Ясно, – коротко отвечает мама. – А среди всей этой работы есть хоть какой-то намек на личную жизнь, Варя? Я хочу сказать, твоя одноклассница Смирнова Настя месяц назад родила. Мальчишка такой бутуз… Хорошенький. Она уже измученная, выжата, как лимон, а ведь у нее и мать, и свекровь под рукой. Чем позже родишь, тем сложнее с ребенком… Да и вообще, еще выноси попробуй без последствий… Вся эта мода…

— Мам, я в метро спускаюсь, – вру я.

До метро еще минут десять, но я не могу безропотно слушать этот бред. Мне всего двадцать три года, вся жизнь впереди, а меня уже записали в больную и старородящую.

— Ладно, – по голосу слышу, что она недовольна. – Москва твоя… Я там лет двадцать не была и не тянет… Что ты в ней нашла только?

— Люблю тебя, – игнорирую последнюю реплику, – папе привет передавай, все, спускаюсь. Пока.

Кладу трубку, мысленно себя укоряя. Так каждый раз. Все-таки она моя мама. Хотелось бы не заканчивать разговор таким образом, но последнее время терпеть ее выпады становится все сложнее.

Чтобы немного развеяться, я захожу в кофейню неподалеку от университета, это любимое место и студентов, и преподавателей, здесь зачастую аншлаг. Пока стою в очереди, залезаю в интернет. И надо же, первым после ленты новостей мне выпадает рилс Соколова!

Смотрю на то, как он суфлирует известному отрывку из фильма, повторяя слова героя. Артистизма у него не отнять: взгляд, от которого наверняка тают малолетки, легкая улыбка, удачный ракурс подчеркивает острые скулы.

Качаю головой, а в следующий момент слышу девичий голос за спиной:

— Данил Ясный Сокол полетит в дальние края, – девушка смеется.

— Лучше бы я сразу разбился оземь, – отвечает парень, но замолкает, потому что я оборачиваюсь. Рядом с Соколовым блондинка примерно его возраста, может, на год постарше.

— Твое тело под Рязанью будут искать очень долго.

Я вздергиваю бровь, а Даниил толкает девушку в бок.

— Знакомься, Крис, это Варвара Андреевна, – указывает на меня, та, ойкнув, смущается.

— Добрый день, – говорит мне, я сдержанно улыбаюсь, кивая в ответ.

— Вижу, вы уже прониклись практикой, – замечаю Соколову, он улыбается в ответ, но этой улыбкой меня не обмануть.

— Место, полагаю, чудесное, – делает шаг ко мне, а его подружка говорит:

— Я пойду, Дань, моя карета подана.

— Давай, – Соколов чмокает девушку в макушку и шлепает по заднице, она показывает ему средний палец, но тут же краснеет, вспомнив обо мне. Я отворачиваюсь, и вовремя, подходит моя очередь. Отношения у них, конечно, те еще.

— Дайте угадаю, – звучит за моей спиной голос Соколова, – большой латте со взбитыми сливками?

Я смотрю на него в изумлении. Откуда он знает? Данила повторяет заказ баристе и добавляет свой: