— Доброе? – вопросительно смотрит на меня. – Если я вижу вас, то вряд ли.

Ой, какие мы…

— Я хочу попросить у вас прощения.

Щурится недоверчиво, не убирая складку между бровей.

— Признаю свою вину. Был не прав полностью. Поверьте, я не хотел вас обидеть, и… Я поступил неправильно.

Смотрит на меня несколько секунд непроницаемым взглядом. Фурия. Я едва улыбаюсь уголками губ и делаю невинный вид. Обычно девчонкам это нравится, но не Суворовой, конечно.

— Ладно, – все же нехотя говорит, а я чуть не присвистываю. Серьезно? – Извинения принимаю, но экзамен все равно будете пересдавать осенью. Сегодня я сдам ведомость в ваш деканат.

— Варвара Андреевна, – я чуть не хватаю ее за руку, когда она разворачивается, чтобы уйти, но вовремя одергиваю себя. Эта еще за домогательство посчитает. Лучше ее не касаться. Даже не дышать в ее сторону. – Мне очень нужно сдать экзамен вовремя. Я понимаю, что накосячил, понимаю, принимаю и очень сожалею. Правда. Я готов на все, лишь бы вы дали мне возможность вовремя закрыть сессию. Это очень для меня важно.

— Ничем не могу помочь, – она снова порывается уйти, и я встаю перед ней.

— Последний шанс, Варвара Андреевна. Пожалуйста. Хотите я вам помогу на факультете? Наверняка что-то найдется? Могу таскать, перебрать что-то… Не знаю, что угодно. Дайте хотя бы возможность пересдачи в сессии.

Прозвучало жалко, как по мне. Очевидно, нах ей не сдалась моя помощь. Но Суворова вдруг задумывается, отвернувшись, что-то там прикидывает, а потом реально меня шокирует:

— Значит, готовы на любую помощь?

— Да, – киваю я, как болванчик.

— Хорошо. У меня есть для вас одно предложение. Если согласитесь, получите в ведомости пятерку за мой экзамен.

Серьезно? Она это серьезно? Даже сдавать ничего не надо будет?

— Я согласен на все, – заявляю я, она дергает бровями, и мою голову посещает запоздалая мысль: а на что я, собственно, сейчас подписываюсь?

— Практика длится три недели, – бойко отстукивая низкими каблуками по ступеням, рассказывает Суворова, пока я поднимаюсь за ней. – Это загород, там находится культурный объект – дача писателя, за которой мы присматриваем и ухаживаем. Ничего сложного в практике нет. Но нам не хватает студентов мужского пола.

Ах вот оно что. Вика была права, литераторша блаженная и чокнутая на своем предмете. Все оказалось куда проще, чем я думал.

Суворова внезапно тормозит, разворачиваясь на ступеньке выше меня, так мы становимся одного роста, и ее глаза оказываются напротив моих. Вообще-то, она ничего. Симпатичная, не смазливая, и губы красивые, нижняя и верхняя одинаково пухлые, и верхняя сексуально очерчена.

— Имейте в виду, Соколов, – ее тон убивает любое желание, правда. Если я буду слушать его три недели, у меня член вставать перестанет. – Что несмотря на то, что мероприятие неформальное, все же это практика. И там надо вести себя подобающим образом.

То есть не давать никому взяток? Да запросто.

— Я вас понял, Варвара Андреевна, – выдаю почти елейно, но она только щурится и продолжает движение. Забрав на кафедре ключи и бумаги, почти заталкивает меня в аудиторию. Усадив за преподавательский стол, кладет передо мной листок и ручку.

— Вам нужно написать заявление на имя декана, – поясняет мне. – Чтобы вас приняли в группу на летнюю практику.

Пока я пишу под диктовку заявление, меня одолевают сомнения. Во что я сейчас ввязываюсь? Какая-то летняя практика за городом. Три недели торчать там в компании преподавателей и прыщавых студентов филфака, помешанных на книжках? Может, заплатить кому-то, чтобы оттарабанил за меня? Суворовой же не принципиально, чтобы именно я там находился? Вряд ли ведется какая-то серьезная отчетность…