— И что дальше? – спрашиваю с любопытством.

В принципе, мне нравится блогерская тема, я сама люблю пилить сториз и выкладывать посты с мыслями, но это происходит больше по велению души, а у Соколова явно рабочий процесс.

— Ну… – он утыкается в телефон. – Если бы у меня было время, я бы сам смонтировал ролики, а сейчас буду отправлять сестре с пояснительной запиской, подо что какая музыка и что написать. Надеюсь, успею до приезда Кузьмича. Хочешь посмотреть? То есть хотите?

Я киваю, заставляя себя не обращать внимания на оговорку. Сейчас такое официальное общение кажется неуместным.

— Садитесь ближе.

Я подвигаюсь к парню, а он внезапно как бы обнимает меня, чтобы держать телефон двумя руками. Мне приходится сесть вплотную. Наши тела соприкасаются, и мой нос почти касается его лица.

— Есть много популярных музыкальных дорожек, – говорит Соколов, прикрепляя видео к сообщению и, зайдя в свой аккаунт, копирует оттуда название песни. – Благодаря им видео залетают и становятся популярными. Это дает большой приток подписчиков, если делать видео регулярно. Сейчас у меня спад из-за внезапного отвала из сетевой реальности.

Он продолжает рассказывать, но я толком не слушаю, рассматривая его. Он так близко, так вкусно пахнет: туалетная вода и едва уловимый неповторимый запах, его тело горячее, и мне нравится его касаться. Кажется, я с ума схожу, нужно отвлечься. Что-то спросить, пусть расскажет. Что-то нейтральное.

— Значит, пока тебя нет, блог ведет сестра? – спрашиваю его.

Данила поворачивается ко мне, мы задеваем друг друга носами. Нет, это невозможно терпеть. То, как он смотрит мне в глаза, как опускает взгляд на губы… Я выныриваю из-под его руки и только тогда начинаю нормально дышать. Соколов, поглазев, отворачивается к телефону.

— Вы с ней близки?

— Наверное, – он пожимает плечами. – Она всего на год старше, но для меня Вика больше, чем просто сестра. Она всегда была рядом, и ее присутствие дало намного больше всяких там нянек и воспиталок, которых нанимали предки. Но мы с ней разные. Очень разные.

— Почему?

— Ей было тяжелее. Даже с такой маленькой разницей в возрасте она всегда была старшей. И с нее требовали до фига, и она сама с себя требовала много. В разы больше, чем стоило бы, – он рассказывает это, продолжая посылать видео и комментарии. – Она рано поняла, что ей придется быть самой за себя, отсюда тотальное стремление к полной независимости, отсутствие привязанностей и холодная расчетливость во всем. Большинство считает ее стервой, – он поворачивается ко мне с улыбкой и снова возвращает внимание телефону. – Но на самом деле она не такая. Она умеет дружить и умеет любить. И глотку перегрызет любому, кто обидит того, кто ей дорог. Но ее дружбу очень сложно заслужить, потому что она не привыкла никому доверять.

— Последствия детской травмы?

— Наверное. В любом случае относиться к жизни так легко, как это делаю я, у нее не выходит. Она в вечном напряге, к тому же отец ее тоже прессует постоянно.

— А ее как? Тоже хочет сделать юристом?

Данила фыркает.

— У папули сильные гендерные стереотипы. Для него женщина в офисе может быть только секретуткой, так что предназначение моей сестры – удачно выйти замуж. Удачно – это за того, на кого покажет отец.

— Ты серьезно? – я смотрю не верящим взглядом. – Такое в двадцать первом веке еще есть?

— Сплошь и рядом, Краса, – Данила снова фыркает, бросая на меня веселый взгляд. – В обществе, где крутятся большие деньги, меньше всего думают о чьих-то чувствах. Только о приумножении капиталов. Потому Вика вполне может выйти замуж за какого-нибудь старикашку, у которого член отсох лет двадцать назад, но зато полные закрома бабла. И потому я должен возглавить юридическую компанию, хотя юрист из меня откровенно кринжовый.