— Вы очумели, Соколов? – шиплю на парня. – Ненавижу, когда меня бросают в воду!

— А я ненавижу, когда мне обламывают секс, так что простите, Краса Андреевна, придется вам окунуться.

— Ни за что, – я сильнее цепляюсь за парня руками и ногами, прижимаясь вплотную к его телу.

Как только касаюсь грудью его груди, с ужасом понимаю, что мои соски твердеют. И Соколов явно это чувствует, потому что опускает вниз взгляд. Покраснев, я поднимаю его голову вверх за подбородок.

— Вы не будете меня кидать, – стараюсь говорить строго, но это сложно, когда его глаза так близко от моих, а наши тела прижаты друг к другу, и мое подозрительно перестает слушаться. – Вы сейчас отпустите меня и дадите спокойно выйти из воды.

Я с трудом удерживаюсь, чтобы не провести пальцем по его нижней губе, на которой оказалась маленькая капелька воды. Желание навязчивое до покалывания в пальцах, и взгляд словно магнитом притягивает к этой капельке. Соколов, словно поняв, слизывает ее языком, а у меня внизу живота еще сильнее разгорается пламя.

— Я хочу вас поцеловать, Краса Андреевна, – шепчет Соколов, и мое сердце, на мгновение остановившись, пускается вскачь.

— Вы не посмеете, – дергаюсь в его объятьях, но Данила держит крепко.

— А вы хотите поцеловать меня?

— Нет, – я мотаю головой, Соколов улыбается.

— Врете. Хотите. И не только поцеловать. Доказать?

Не дожидаясь ответа, он, взяв меня за бедра, тянет их вниз, и через секунду я чувствую его стояк у себя между ног. А когда он трется им об меня, не удержавшись, закусываю со стоном губу.

8. Глава 8

Мое тело дергается, импульсы рассыпаются по нему абсолютно бесконтрольно, делая меня безвольной. Лицо Данилы в считанных сантиметрах от моего, губы так близко, не удержавшись, я провожу по нижней пальцем, ловя тяжелый выдох парня, его потемневший взгляд жадно рассматривает мое лицо. Опускаю глаза и резко прихожу в себя: на шее у Соколова едва заметный след от засоса, оставленного Кариной всего полчаса назад!

Мое возбуждение улетучивается в один миг, я становлюсь противна сама себе, а Данила кажется мне просто отвратительным. Ему абсолютно все равно, с кем спать! Если бы я не пришла в лес, он бы занялся сексом с Кариной, а потом ему ничего не помешало бы вести себя со мной так, как он ведет сейчас. Потому что, когда бог раздавал моральные принципы, Соколов очевидно стоял в очереди за наглостью.

Резко оттолкнув парня, я с трудом удерживаюсь, чтобы не уйти под воду.

— Вы мне омерзительны, – выдаю парню, тяжело дыша, после случившегося обращение на “вы” звучит странно. – Вы и впрямь считаете, что стоит улыбнуться, поманить пальцем, и любая за вами побежит? Так вот, нет! Ясно вам, Соколов? И еще раз напоминаю: я ваша преподавательница, и если вы еще раз позволите себе нечто подобное, я это не спущу. Надо будет, жалобу накатаю на вас, уж поверьте, найдется кому ее поддержать.

Я вылезаю из воды, чувствуя, как тело дрожит и покрывается мурашками.

— Проще всего убежать, да, Варвара Андреевна? – слышу Соколова и, подняв вещи, поворачиваюсь к нему. – От Мишутки убежали, от меня убегаете… От себя вы по ходу бегаете постоянно. Ну удачи вам, может, медаль получите за скорость.

Я в изумлении качаю головой. Есть у него хоть какая-то совесть? Он ведь и сейчас считает себя правым, ни капли раскаяния, только холод в глазах. Так и тянет показать ему средний палец. Но я не имею на это права. И не буду опускаться до его уровня.

— Я все сказала, – отрезаю и быстрым шагом ухожу.

Оказавшись вне зоны видимости парня, прикрываю рукой рот. Плакать я не хочу, но до спокойствия далеко. Все, все случившееся от начала и до конца было непозволительно. Я вела себя ничуть не лучше его. Боже, я стонала, пока он терся своим членом между моих ног. О чем мы вообще говорим? Нет, важнее другое: как это вообще могло произойти? Какой стыд.