Вандсуорт, Лондон

Изабелла Ардери быстро поняла, что расследование, которое ее попросили провести, не сулит ей ничего хорошего. Случаи расследования полицией действий полиции всегда очень щекотливы. А расследование одной полицейской структурой смерти подозреваемого, произошедшей в то время, когда тот был взят под арест другой полицейской структурой, – еще хуже. Но самым худшим в таком случае было вмешательство кого-то из правительства в сам ход дознания. А через несколько минут после того, как Изабелла появилась в офисе помощника комиссара сэра Дэвида Хильера, она поняла, что столкнулась и с первым, и со вторым, и с третьим.

Сидя за своим секретарским столом, Джуди – без «т» на конце, пожалуйста – Макинтош слегка намекнула ей, что ее ждет, сказав Изабелле, что та может пройти прямо в кабинет и что сэр Дэвид ждет ее вместе с членом Парламента.

– Я о таком никогда не слышала, – призналась Джуди, из чего Изабелла заключила, что член Парламента был захудалым заднескамеечником[38].

– А как его зовут? – спросила Изабелла, прежде чем открыть дверь в кабинет.

– Квентин Уокер, – ответила секретарша и добавила: – Ни малейшего представления, зачем он здесь, но разговаривают они уже шестьдесят пять минут.

Оказалось, что, как член Парламента, Квентин Уокер представляет Бирмингем. Когда Изабелла открыла дверь, он и Хильер встали из-за небольшого столика для переговоров, на котором стоял кофейник с двумя уже использованными чашками. Третья ждала ее. После представлений Хильер жестом пригласил ее угощаться, что Изабелла и сделала.

Помощник комиссара коротко рассказал ей, что двадцать пятого марта в участке, находящемся под юрисдикцией Вестмерсийского управления, умер человек. Как и следовало ожидать, случай был расследован Независимой комиссией по расследованию жалоб на полицию, и, хотя КРЖП признала, что все произошедшее было крайне предосудительно, расследователи не нашли причин направлять свой отчет в Королевскую службу уголовного преследования[39], так как обвинения в уголовном преступлении предъявлять было некому. Произошедшее квалифицировали как самоубийство чистой воды.

Изабелла взглянула на Квентина Уокера. В его вмешательстве смысл был лишь в том случае, если смерть произошла в участке в Бирмингеме, в его избирательном округе. Но само место смерти – юрисдикция Вестмерсийского управления – говорило о том, что это не тот случай.

– Кто жертва? – спросила суперинтендант.

– Парень по имени Йен Дрюитт.

– Где его задержали?

– В Ладлоу.

Любопытно. Ладлоу расположен очень далеко от Бирмингема. Изабелла еще раз посмотрела на Квентина Уокера.

Его лицо ничего не выражало. Про себя Ардери отметила, что он был симпатичным мужчиной с копной ухоженных каштановых волос и руками, демонстрирующими то, что их хозяин никогда в жизни не занимался тяжелой физической работой. И еще у него была потрясающая кожа. «Интересно, – подумала Изабелла, – парикмахер что, ежедневно появляется у него в кабинете, чтобы побрить его и сделать массаж горячими полотенцами?»

– Почему Дрюитта задержали? Это известно? – продолжила она.

И опять ей ответил Хильер.

– Растление малолетних, – сухо сказал он.

– Ах вот как… – Изабелла поставила чашку на блюдце. – И что же конкретно произошло? – Она все еще хотела услышать Квентина Уокера. Не явился же он в Мет с визитом вежливости. Кроме того, парламентарий был моложе Хильера лет на десять, так что школьные связи тоже исключены.

– Повесился в участке, ожидая, пока его перевезут из Ладлоу в ИВС[40] в Шрусбери, – рассказал Хильер. – Его держали в участке в Ладлоу в ожидании прибытия патрульных. – Тут он пожал плечами, но в глазах у него было заметно сожаление. – Там вышел полный бардак.