В 1991 году народ, проживший рабством тысячу лет, по привычке – по натуре? по традиции? – доверился тем, кто собственною волей поставил себя над ним. Сверху? – значит, право имеет. В эйфории забыв простую вещь: кто сверху – тот обязательно окажется у тебя на шее.

А чего? Оружия нет, привычки к самоуправлению нет, а доверие – оно облегчает жизнь. А «500 дней» Явлинского торпедировали жадные и властные наверху, блюдя личные интересы.

Обсудили покрой хомута, сшили его и накинули на шею народу – кулуарно, наверху, серьезные люди, изменники и казнокрады.

…Видимо, если где-то когда-то какой-то народ меняет власть – он должен образовать сугубо выборный снизу контрольный орган из своих ребят, которых хорошо знает по жизни и им доверяет реально. И этот контрольный орган – хоть комиссариатом назови – должен обеспечивать полную гласность политики. И опираться он должен не на закон о СМИ – какие законы в период реформ?.. – а на силу вооруженного народа. Иначе ничего не действует. И каждый желающий должен иметь возможность ознакомиться с любым решением и проектом. И полная прозрачность и отчитываемость политики может быть достигнута только неотвратимой силовой угрозой со стороны народа.

Мы нарушили завет старой пословицы – «Не дай купить себя, парень, и не дай себя продать». Мы дали себя купить и дали себя продать.

Мы нарушили куда более родной нам завет лагерный: не верь, не бойся, не проси. Мы поверили, мы стали просить, а потом стали бояться.

Что бы ни случилось – никому нельзя верить, все надо делать самим, и никого не винить, кроме себя. Где ты не нашел способ контролировать ситуацию – там тебе не на что рассчитывать.

Если сравнить русскую советскую литературу, творившую в тисках жестокой цензуры – с литературой русской эмигрантской, свободной как птица (некормленая), созданная для полета: то неравновесность, неравнозначность их очевидна, и отнюдь не в пользу свободы…

Сила и власть, пусть грубая и наглая, обладает магнетической притягательностью реального миротворчества, и манит к себе не только жадных и расчетливых, но также мозги и таланты. О, отнюдь не всегда свободолюбивые мыслители и художники на ее стороне – но чаще питаются со стола, соизмеряя голос с командой ее фанфар; и фига в кармане постепенно и незаметно разжимается, и вот уже борец за справедливость стал придворным пиитом.

У пчелок с бабочками совершенно то же самое. Та самая психическая энергия, которая возбуждает очаги в мозгу и является движителем ума и творчества – та самая жажда жизни ведет и тащит людей в стан и фарватер власти. И пока власть не обдрябла, не разложилась, вконец не дегенерировала – среди ее сторонников куда больше умных и сильных людей, нежели среди прекраснодушных ее ниспровергателей.

Причем. Они могут быть глуповаты и малообразованны по отдельности – но в массе обладают твердым корпоративным разумом и социальным чутьем. Что позволяет принимать решения, верные с точки зрения самосохранения корпорации.

М-да. Правда вообще часто цинична.

И журналистско-оппозиционное сообщество бьется (или делает вид, что бьется?) над неразрешимым вопросом: почему же власть так нагло и тупо нигде не зарегистрировала для выборов ПАРНАС и т. д.? Ну, было бы в областных собраниях по паре-тройке оппозиционных голосов, так что ж плохого? коли власть так сильна и монолитна со своими 89 % всенародного одобрямса? Ведь наоборот – лишь видимость демократии была бы?

Итак.

Первое.

Организм обладает иммунной системой. Ее функция – давить микробов. Миллион – дави миллион, один – дави одного. Дело в принципе, в назначении. И правильно! Этот один размножится в геометрической прогрессии – и сожрет весь организм. У них это быстро, у микробов. Лучшее лечение болезни – профилактика, верно? Задавить одного микроба – это и есть профилактика. Поэтому иммунные спецорганы социальной системы обязаны давить каждого преступника, злоумышленника, ниспровергателя. Также оппозиционера, если он приравнен к нацпредателю. Чужие здесь не ходят. Надпись на заборе – еще не гарантия; медам Конституция, к вам это тоже относится!