Дело было сделано…

– А ты меня удивил, нет, правда, не ожидала от тебя такого рвения.

– Просто у подростков самая большая потенция – это я по новому каналу смотрел, по-моему, «Дискваре» называется.

– «Дискавери», – по-учительски добавила Лена.

– Точно, именно так – «Дискавери».

На самом деле, я просто присвоил себе фразу, услышанную в одном американском фильме.

Около двадцати минут мы о чем-то проговорили, о чем-то неважном. Полумрак действовал на меня, как гипноз. Я чувствовал, как приятная свинцовая нежность просочилась в мои мышцы. Я зыркнул на часы: было уже около трех. Хорошо, что я предупредил бабушку, что останусь у Мориса, а то бы она не спала всю ночь – я не любил, когда дергались и переживали, тем более они с дедом относились ко мне как к сыну.

Елена, оказывается, уже заснула на моем плече. Мне было приятно – это была моя вторая девушка после Оли. Мои глаза были уставлены в потолок. Я осмотрелся, мой взгляд упал на плакаты обожаемых мною Rokki и Ван Дамма. Вроде бы я очень хотел спать, но никак не мог уснуть.

Я размышлял: «Почему она решилась переспать со мной, ее учеником? Зачем ей это? Все же хорошо. Скоро она будет замужем, заведет семью, детей. А может, все не так, ведь я знал обо всем только с ее слов».

В каких-то моментах общения с Леной я чувствовал, что мы внутренне похожи. Не могу объяснить почему, просто не знаю. Может, она была одинокой, может, хотела этим самым насолить ухажеру. Мне повезло, что именно я попал под руку. Но это лишь мои догадки. Кто я такой, чтоб разбирать ее несчастье или счастье. Я лишь маленькая песчинка в ее жизни и не мог для нее ничего значить.

От всех этих мыслей мои веки потяжелели, и я наконец заснул.

Я никогда не считала маму слабой женщиной. Таковой она быть по природе своей не могла. Все, что я люблю, все, что действительно уважаю и то, что по-настоящему для меня важно в этой жизни, – это моя Мама. Все остальное мишура: деньги, машины, мужчины, статус и даже любовь – все это ничто по сравнению с Мамой.

Она переехала в Москву из Харькова в 1976 году.

1976-й год не самое лучшее время для СССР: время нищеты и голода, дефицита всего, что можно представить.

На Украине, в Харькове, на прилавках магазинов было всего в изобилии. В ряд красовались трехлитровые банки с томатным и манговым соком, с вареньем из лепестков роз, топленый жир, квадратные пачки маргарина, говяжьи обчищенные кости, а обчищены они были так, что даже крысы съесть ничего не смогли бы. Правда, по утрам можно было купить молоко и яйца, а неимоверно долго простояв в очереди, вареную колбасу, в которой иногда люди находили крысиные лапки.

Мама часто рассказывала про один случай уже в Москве. Она стояла в длинной, четырехчасовой очереди, рядом с ней стояла женщина, приехавшая из Тулы на «колбасной» электричке.

В кармане у нее было 20 рублей, а в магазине продавались два вида колбасы: «Любительская» и «Докторская». «Любительская» была с жиром, а «докторская» – без. И давали один батон в одни руки.

Эта несчастная женщина металась и не могла решить, какую колбасу купить. Вы не поверите, но она довела себя до истерики. Она спрашивала всех людей подряд, тех, которые уже купили: «А почему вы взяли вот эту, а не ту? А чем они отличаются? А что, а как, а почему?» В общем, довела себя до слез.

Вот еще одна история из того СССР. Один товарищ N, приехавший в Харьков, привез с собой две большие сумки, набитые до отказа апельсинами. Тогда этими апельсинами на Украине можно было платить вместо денег, сейчас в подобное вряд ли поверишь.