– О, ты уже проснулась, детка! Прости, что я тебя разбудила. – улыбнулась она виновато. – Я как раз собираюсь за молоком, нужно подоить коз, а ты еще немного поспи. Слишком рано, Эйвери! Вчера у тебя был сложный день, а сегодняшний, подозреваю, будет ненамного проще.

Вскоре она ушла, а я прикрыла глаза, вспоминая сон, который был вовсе не сном, – в предрассветной дреме мне приоткрылся пласт детских воспоминаний.

Я увидела дворец, в котором родилась и выросла, своего верного друга Дункана Мастерса – темноволосого и сероглазого мальчишку, который собирался на мне жениться, и песика Максина, которому…

Сейчас тому уже двенадцать с лишним лет, и он вырос без меня.

Как и Дункан Мастерс.

Как провела эти годы на острове с туземцами мама, пытаясь научить племя охотников земледелию и скотоводству, а заодно нашему языку и письменности, передавая им знания Нерлинга.

Если взрослые перенимали новую науку неохотно, то детвора была в полном восторге.

Это означало, что стоит Эйлин МакГилл улететь с этого острова, то очень скоро все вернется на круги своя. Как жило это племя даже не столетиями, а тысячелетиями на этом острове, так они и продолжат жить дальше

– У меня есть седла для дракона, – произнесла мама, когда вернулась, и мы с ней позавтракали остатками вчерашнего пиршества, запивая все свежим козьим молоком.

Затем она сложила в дорожную котомку несколько лепешек, кусочки козьего сыра и ломтики вяленого мяса, заявив, что мы возьмем это в дорогу.

Наконец, сказала, что ей нужно попрощаться со своими. Дать им указания, что делать без нее, тогда как мне стоит призвать Лойрин. Она же вернется с седлами.

– Погоди, но откуда они у тебя? – изумилась я.

– Сама сделала, – улыбнулась мама. – Так долго мечтала о том дне, когда на этот остров прилетят всадники, что решила: если драконы появятся, то я буду ждать со своим седлом наготове, чтобы убраться из этого места в тот же самый день! – Затем усмехнулась: – Как понимаешь, идеально с первого раза ничего не получились, поэтому у меня было несколько попыток. Думаю, две из них подойдут.

И снова засобиралась по своим делам.

– Мама, – сказала ей, – остановись на секунду и поговори со мной! Когда ты, наконец-таки, расскажешь мне о том, что произошло двенадцать лет назад?

Потому что я пыталась, но так ничего дельного и не вспомнила.

Только свой страх, когда меня разбудили посреди ночи, быстро одели и не дали попрощаться со щенком и Дунканом. Взять с собой Максина мне тоже не позволили.

– Не сейчас, ваше высочество! – отвечали на все вопросы одевавшие меня в четыре руки гувернантки, и у них были испуганные глаза.

Затем я помнила длинные коридоры дворца – сперва наземные, потом подземные. Мы бежали, и мама крепко держала меня за руку. С нами была стража и еще те, кто прилетел из Нерлинга, – несколько человек, которых мама решила взять с собой.

Потому что, спасаясь от страшной опасности, она собиралась вернуться домой, в свою родную страну, а те твердили ей, что с этим не возникнет проблем. Еще и поторапливали, чтобы мы бежали побыстрее.

До этого послы из Нерлинга были со мной излишне любезны, правда, улыбались слишком уж фальшиво. Но я – принцесса Туманного Предела и вела себя с ними воспитанно и отстраненно.

Именно так, как и учил меня отец.

Зато сейчас мы бежали вместе по дворцовым коридорам, и я иногда заплеталась в ногах. Но не падала, потому что мама крепко держала меня за руку.

Наконец мы оказались на дальнем плацу для взлетов, где нас поджидали несколько всадников из отцовской личной охраны и мамина драконица. Меня усадили на спину Маллори в детское седло, пристегнули ноги ремнями, хотя я заупрямилась, заявив, что у меня есть гаррешш и я могу полететь сама…