– Еще нет, мэм. Моя жена ожидает нашего первенца.

Он сказал это с гордостью, даже немного хвастливо, и ожидал ее одобрения. Но лицо хозяйки не осветилось улыбкой, оставаясь по-прежнему грустным.

– Надеюсь, она хорошо все это перенесет. Чем я еще могу помочь вам?

Томас был несколько растерян и чувствовал сильную усталость, словно из него выкачали воздух.

– Благодарю вас. Мне пора идти. Потребуется много времени, чтобы раскрыть преступление. Если мы вообще его раскроем. Но на сегодня это все.

– Приятного вечера, мистер Питт. Дженкинс проводит вас до двери.

– И вам приятного вечера, мэм. – Инспектор слегка поклонился и вышел к ожидавшему его дворецкому, а затем через переднюю дверь – на покрытую листьями площадь.

Дом Доранов был совершенно не похож на остальные здешние дома. Он был невероятно загроможден фотографиями, вышивками, сухими цветами под стеклом или в глиняных горшках, а также свежесрезанными цветами в раскрашенных вазах. Там были также по крайней мере три птицы в клетках, обрамленных бахромой с колокольчиками.

Дверь открыла горничная средних лет. Она составляла исключение из общего правила. Даже при самом изощренном воображении нельзя было сказать, что ее выбрали за внешние данные. Единственное, у нее были ровные белоснежные зубы, а голос оказался глубок и мягок, как девонширское масло.

– Мы ждали вас. – Она говорила спокойно, с легким юго-западным акцентом. – Мисс Летиция и мисс Джорджиана пьют чай. Наверное, вы захотите сначала побеседовать с ними. О деле, конечно. – Не дожидаясь ответа, горничная развернулась и направилась во внутренние покои. Закрыв двери, инспектор проследовал за ней.

Летиция и Джорджиана пили чай. Джорджиана разлеглась в шезлонге. Она была худющая, ну просто кожа да кости. Однако ее наряд, розовато-лиловый с серым, выглядел восхитительно. Чай был сервирован на круглом столике с тремя ножками. Чашка стояла возле локтя Джорджианы. Она рассматривала Питта без неприязни.

– Так вы полицейский? Какое странное создание. Умоляю, не будьте грубы со мной. Я чрезвычайно чувствительна. Я страдаю.

– Я вам очень сочувствую. – Питт с трудом контролировал выражение лица. – Надеюсь, что побеспокою вас очень ненадолго.

– Вы уже побеспокоили меня, но я отнесусь к этому снисходительно. Это ведь необходимо. Я Джорджиана Дафф. А это… – она указала на чуть более молодую и полноватую копию самой себя в другом кресле, – моя сестра Летиция Доран. Именно она – тот человек, который имеет несчастье владеть домом в таком ужасном районе. Точнее, я бы назвала это недальновидностью. Так что все вопросы лучше адресовать к ней.

– Разумеется. Миссис Доран, я снова приношу мои извинения. Уверен, вы понимаете, что нам необходимо опросить слуг, особенно молодых женщин во всех домах, расположенных вокруг площади.

Летиция моргнула.

– Само собой, мы понимаем, – опять вступила в разговор Джорджиана. – Это все, что вы хотели нам сказать?

– Я хотел просить вашего разрешения побеседовать со слугами, – ответил Питт.

Джорджиана фыркнула:

– Вы же все равно это сделаете.

– Я предпочел бы проделать это с вашего позволения, мэм.

– Не называйте меня «мэм». Я этого не люблю. И не стойте, возвышаясь надо мной, словно башня. У меня от этого кружится голова. Сядьте, или у меня будет припадок!

Питт сел, едва сдерживая смех.

– Благодарю вас. Так вы позволите поговорить с вашими слугами? – Он посмотрел на Летицию.

– Да. Я полагаю, что да. – Миссис Доран чувствовала себя неловко. – Пожалуйста, постарайтесь не расстраивать их. Так трудно в наши дни найти хорошую замену. А бедняжка Джорджиана нуждается в постоянном тщательном уходе.