– Так в чем дело, Катюша? – прочитав на бейджике имя официантки, подбоченился рыжий. – Я жениться хоть сейчас, только накорми для начала! Найдется, чего в топку закинуть?
– Ну, так на этом и стоим, – вновь очаровательно улыбнулась Катерина. – Вазген! – громко крикнула она в сторону распахнутой двери, из которой вырывались ароматы свежеприготовленной пищи. – Прими заказ – у нас гости!
[1] Судьбу поменять – сбежать (уголовный жаргон).
Глава 5
На окрик официантки из подсобки выметнулся низенький кривоногий и пузатый грузин, облаченный в слегка забрызганный маслом фартук и с лихо «заломленным» на макушке поварским колпаком.
– Чего у нас есть с утра на стол подать? – небрежно бросила Катя повару, продолжая протирать стаканы.
– Омлэт с колбасой могу, – произнес с кавказским акцентом грузин. – И бэз колбасы могу. Яичницу тож, только с бэконом, – продолжил перечислять повар. – Шашлики вчерашний остался – разогрэю, если будут, зелень ест. Пару салатов мясной в холодильнике видэл. Но тоже вчэрашний, но хороший, не заветрилса савсем… Кофэ, чай, соки-воды, пиво… Под чай блынчики могу напэч…
– Слышь, ложкарь[1], – перебил Вазгена Рыжий, – пока тащи все, чего есть готового – шашлык-башлык, закуску-шмакуску. И яичницы с беконом нажарь на всех! – распорядился рыжий.
– Сдэлаю, – ответил Вазген, поправляя колпак и отчаливая на кухню.
– Бугор, – крикнул один из усевшихся за стол бандюков, – а по стописят замахнуть сделаешь? Мы ж здесь на какое-то зависнем?
Ржавый на секунду замер, оценивая ситуацию, а потом спросил Катерину:
– А скажи, красавица, как в вашей дыре с ГИБДДы дела обстоят?
– Да отродясь у нас такого зверя не водилось, – усмехнулась официантка, поправляя накрахмаленный чепчик. – Старенький участковый на всю Нахаловку – вот и всё наше ГИБДДы.
– Тогда давай, сообрази нам чего выпить, – подмигнул ей Ржавый. – Только нормального бухла давай, а не сивухи паленой! – строго добавил он. – Есть в вашей дыре нормальное бухло?
– Найдем, красавчик, не волнуйся, – вновь усмехнулась Катерина. – Паленого бухла в нашем кафе не держим!
– У-у-у! Заметано! – кивнул Ржавый. – Пусть твой лаврушник[2] тащит хавку побыстрее – пацаны жрать хотят!
– Все будет, присаживайтесь, ребятки, – лучезарно улыбнулась Катя, выходя из-за стойки и тоже скрываясь в помещении кухни.
Ржавый вернулся к столику, за которым уже расселась его братва и, похабно ухмыляясь, произнес:
– А зачетная здесь лакшовка[3] на раздаче обитает, братва! И мордашка зачетная, и буфера…
– Да и жопа клевая! – вставил свои «пять копеек» Стас. – Было бы времени побольше – обязательно бы вдул!
– Хех, – усмехнулся Ржавый, – не ты один такой умник! Тут любой бы ей вдул… Возможно, если надолго застрянем – будет такой шанс! Только бродяги, уговор, – жестко произнес он, – чтобы меж собой из-за шлёндры деревенской никаких разборок! А то знаю я вас, половых террористов…
– Бугор, да все будет ништяк! – заверил его один из парней. – Будем мы из-за какой-то стерляди меж сбою сраться!
Пока заезжие молодчики что-то перетирали, сидя за столом, за ними неотрывно, но стараясь не привлекать внимания, наблюдали те двое мужиков в клетчатых рубахах, что тихо вялились в углу зала, страдая с бодуна. Вчерашний вечер выдался для Борьки с Серегой в грандиозную попойку, когда старый Махмуд сообщил им о случившимся форс-мажоре со сбежавшей свиньей и найденными Сильнягиным в её брюхе не переваренными останками гребаного дохлого уркагана. Единственным светлым пятном в этом рассказе оказался момент, что участковому так и не удалось взять за хобот пожилого таджика, обвинив в убийстве.