Изумленный тасконец то и дело поглядывал на часы. Наконец мужчина понял, что менять одежду чужаки не намерены, и громко проговорил:

– Я распорядитель Стив Браун. В мою обязанность входит представление гостей его высочеству герцогу Альберту. Не могу не сказать, ваша полевая форма не внушает большого уважения. Столичные дворяне привыкли оценивать людей по роскоши платьев и камзолов. Дорогие костюмы и мундиры, золоченые аксельбанты, перстни и кольца – вот, что производит впечатление.

– Признаться честно, нас это мало беспокоит, – вымолвил Олесь. – Мы представляем здесь сильное и гордое государство. Возможно, дипломаты оденутся иначе, но воинам такие излишества ни к чему. Солдат предпочитает богатству хороший меч.

В ответ тасконец лишь неопределенно пожал плечами. Его задача сопровождать гостей, а не давать им ценные советы. Кроме того, они чужаки и не являются подданными герцога Менского.

Друзья вышли из гостиницы, обогнули ее с востока и очутились в великолепном саду. Аккуратно подстриженные деревья, ухоженные газоны, десятки разнообразных фонтанов. Чудесный, удивительный мир, в котором человек мгновенно терял чувство реальности. Вдоль дорожек стояли невысокие металлические столбики с зажженными факелами. Подобное освещение создавало некую иллюзию таинственности. Темный фон, косматые ветви, сверкающие цветными огнями мозаичные бордюры. В чем в чем, а в красоте унимийцы знали толк.

Пройдя около ста метров, путешественники остановились перед дворцом герцога. Судя по его внешнему виду, двести лет назад он был роскошным пансионатом курортного города. Четыре этажа с огромными окнами, шпили на крыше и широкая, украшенная скульптурными группами лестница.

О них надо сказать особо. Их автор явно пытался поведать всю историю материка. На первых ступенях находились воины в тяжелых, варварских доспехах. Шлемы с забралами, мечи, щиты, копья. Часть бойцов повержена и лежит на земле, часть стоит с гордо вскинутой головой, поднимая к небу свой родословный стяг. Скорее всего, композиция символизировала постоянные вооруженные конфликты между кланами и победу одного рода над другим.

Чуть выше располагались совершенно иные фигуры: танцовщица, застывшая в изящном пируэте, музыкант, самозабвенно играющий на каком-то струнном инструменте и художник, с кистью в руках размышляющий у мольберта. Видимо, это время на Униме являлось эпохой расцвета искусств. Далее скульптор рассказывал о чудовищной и кровавой войне. Возле орудий замерли артиллеристы. Кто-то подносит снаряд, кто-то перевязывает товарищу рану, и лишь командир расчета внимательно наблюдает в бинокль за полем боя.

Завершали грандиозное творение пилоты в комбинезонах и гермошлемах. Их взгляды устремлены ввысь, к звездам. На Тасконе начиналась космическая эра.

– По-моему, здесь явно не хватает еще одной ступени, – с горькой иронией заметил самурай. – Огромный ядерный взрыв и люди, сгорающие в его пламени. Для большей эффекта можно добавить развалины древних городов.

– А вы – циник, – откликнулся Браун.

– Я реалист, – возразил Тино. – Надо откровенно признать – могущественная цивилизация рухнула и мы лишь ее жалкие обломки.

Возле массивных деревянных дверей застыли часовые с обнаженными клинками. Судя по золотистой форме, они принадлежали к дворцовой охране. Толку от такого вооружения немного, и солдаты выполняли лишь церемониальные функции. Подготовка унимийцев не вызывала никаких нареканий. Великолепная осанка, прямой бесстрастный взгляд и ни малейшего движения. Воины словно являлись продолжением скульптурной композиции.