– Как же я не завидую твоей жене. Ее ты тоже постоянно пугаешь?

– А разве тебя постоянно?

– Почти.

– Извини. А то, что не завидуешь, правильно. Зависть – плохое чувство.

– Да ну тебя. Где душ и кухня, ты знаешь. Я в гостиную, досмотрю сериал.

– А кто подогреет котлеты, принесет полотенце, халат?

– Полотенце и халат в душевой, а разогреть ты сможешь сам, не маленький.

– Негостеприимная ты, Софита.

Женщина подошла к нему и заявила:

– Хочу напомнить тебе, капитан, что я твоя любовница только по легенде. В реальной жизни у меня куча собственных обязанностей.

– В том числе во всем помогать мне.

– Это верно. Если у тебя есть информация, которую ты по какой-то причине не хочешь передавать сам, то я отправлю ее шифрограммой со своей станции.

– Информация только накапливается, передавать пока нечего. Но ладно, ты не пропусти серию своего фильма, а то опять буду виноват. Я в душ, потом с котлетами разберусь.

– Прекрасно. Чувствуй себя как дома, капитан.

– Благодарю, сеньорита.

Приняв душ и поужинав, Бирна зашел в гостиную.

Женщина только выключила телевизор, вздохнула и заявила:

– Вот скажи мне, Стефан, почему в жизни никогда не бывает так, как в кино.

– Да потому, что жизнь – это жизнь, а кино – это кино.

– В логике тебе не откажешь.

– Меня, знаешь ли, дурно воспитали в детстве. Я однолюб и не изменяю жене.

– Не поверишь, меня воспитали так же. Во сколько тебя будить?

– Я сам встану.

Софита Ортез, лейтенант венесуэльской разведки, под видом любовницы помогала агенту. Другая женщина делала то же самое в Боготе. Ночевать к Софите капитан пришел, чтобы поддерживать легенду о любовнице. Вдобавок находиться до самого утра при аппаратуре прослушки, то есть в автомобиле, он не мог.

Осенней ночью в Обануде было довольно прохладно, около двенадцати градусов. Посему капитан попросил у Софиты плед, получил его и уснул.

Поднялся капитан в семь утра. Женщина уже хлопотала на кухне.

Бирна привел себя в порядок, оделся, вышел к ней.

– Доброе утро, Софита!

– Привет! Вот твой завтрак. – Она выставила на стол чашку с крепким кофе и тарелку с пирожками, только что поджаренными.

– Не обижайся на меня, Софита.

– Прекрати! Мы на службе, какие могут быть обиды?

– И все равно ты обижаешься.

– Нет, Стефан. На твоем месте я вела бы себя точно так же. Ты завтракай, а то опоздаешь.

– Это вряд ли кто заметит.

– Возможно, но аппаратура?…

– У меня будет время снять ее.

– Интересно, что за план у американцев? Ты ведь уже знаешь?

– Не задавай ненужных вопросов, Софита.

– Извини.

Через десять минут она проводила капитана.

В восемь утра он уже был в усадьбе, зашел во двор с тыловой стороны и сразу прошагал под навес. Капитан слышал, что в доме уже проснулись и теперь, наверное, завтракали. Лишь бы Херни не принялся подметать двор прямо сейчас.

Он отключил охранную систему, снял аппаратуру, положил в карман флешку с записью разговоров, которые велись вечером и ночью, убедился в том, что в машине полный порядок, и прошел во двор.

В это же время туда с метлой, мешком и совком на длинной ручке вышел Херни Лерас.

– Доброе утро, сеньор Бирна.

– Доброе, Херни. Достается твоей жене с появлением гостей, не так ли?

– И не говорите. Сначала тот, который у них старший, в звании майора, особо не привередничал, что готовила Карин, то и кушал. А вот те, которые вчера прибыли, назвали ее блюда дерьмом и потребовали сэндвичи. А где их взять? Да, у нас есть американские кафе, но они вечером закрыты, а сержант, уж и фамилию не помню, наорал на меня. Ищи, мол, где хочешь, хоть в Боготу езжай!

– Ты их не послал куда подальше?