Понятное дело, что во время войны границу с Фронтиром держат на запоре. Так что я не удивился, когда нас за три часа до назначенного времени выкинуло из гипера в обычное пространство. На ходу вытираясь полотенцем, я подхватил влажный после стирки комбинезон и, одеваясь в лифте, задумался о своих дальнейших шагах. Когда створки лифта открылись, прозвучал зуммер входящего вызова.

– Пограничная служба вызывает крейсер класса «А» «Илью Муромца».

– «Илья Муромец» на связи, – плюхнувшись в кресло, ответил я и щелкнул по мигающей панели. Тут же развернулось окно и появилось изображение совсем еще юного офицера. За его спиной была видна обстановка. Судя по ней, вызов шел с ближайшей диспетчерской станции пограничной стражи.

– Лейтенант пограничного флота Эрик Маллер. Сообщите причину нахождения на границе и путь следования.

Я быстро выложил причину нахождения на Фронтире.

– Да, все подтверждается, – согласно кивнул лейтенант, ознакомившись с присланными как мной, так и службой безопасности моей корпорации документы. – Ждите патрульный фрегат с досмотровой командой, потом можете следовать дальше. Всего хорошего.

– Спасибо.

Через двадцать минут ко второму шлюзу пристыковалось небольшое суденышко. Семь сотрудников пограничной службы за три часа осмотрели все судно. Живых не искали, только контрабанду, оказывается, они просканировали все судно и знали, сколько живых существ находится на борту. Насчет медбокса ничего не сказали, хотя и его тоже осмотрели. Лежавшие в капсулах люди их не заинтересовали. Вот если бы вывозил в сторону работорговцев…

Через полчаса после того, как пограничники ушли, я неторопливо двинулся по коридору, что мне дал диспетчер.

Поглядывая на метки автоматических артиллерийских станций, мимо которых проходил крейсер, на минные поля, я думал, что работорговцы тут кровью умоются, пока прорвутся. Хотя вряд ли они сюда дойдут, им просто тут нечего делать. Да и не зря базы флотов находятся на Фронтире, так что есть кому их встретить.

То, что нас выкинет из гипера, я знал. Все границы были оборудованы сотнями, а то и тысячами диспетчерских станций. Каждая контролировала пространство до пятисот тысяч километров границы и командовала всеми минными полями, ракетными и артиллерийскими автоматическими станциями, что были им подконтрольны. На этих диспетчерских пунктах стояло оборудование контроля перемещения за гипером, поэтому-то флоты и не могли в прыжке пересечь границу и вынырнуть у какой-нибудь планеты. Если это оборудование включали, гипером на подконтрольной территории пользоваться было невозможно, поэтому-то я, выйдя из основного охранного периметра, еще два дня летел на простых двигателях, пока Искин не сообщил, что можно уйти в прыжок.

– «Илья Муромец», причина прибытия на Зорию? – сразу же получил я вызов от диспетчера космопорта.

– Ремонт. Также доставка крейсера «Скат» корпорации «Неомет». Прошу принять заявку на съем ангара класса «А» для ремонта и стоянки «Ильи Муромца».

– «Илья Муромец», вас понял. Заявка принята. Место стыковки – шлюз 197-С. Передайте управление крейсером Искину космопорта.

– Принято. Передаю.

– Да как ты посмел нас усыпить?! – разгневанная Жорин, как львица в клетке, ходила по кают-компании «Ската» из угла в угол.

«Скат» стоял в ангаре, что принадлежал «Неомету». Я только и успел пристыковать «Илью», запереть его и отогнать «Скат» с пассажирами в ангар, как они стали просыпаться после десятидневного сна.

Чем мне нравились крупнотоннажные корабли по сравнению с малыми, это скоростью перемещения. Если мне в первом полете понадобилось делать восемь прыжков, чтобы достигнуть цели, то на «Вилдане» пришлось бы делать всего четыре. Так что время нашего полета с места стоянки крейсера сократилось на порядок, более того я еще выиграл четыре дня, прилетев раньше.