Кому, не зная наизусть ничьих номеров, уже другой вопрос. Сейчас мной руководит слепое желание отыскать шанс на спасение. Я кое-кому обещала, что не прекращу попытки вырваться.  

Решаюсь и прикрываю за собой дверь, следом опуская Зюзю на пол. 

Начинаю с ящиков в столе, жадно посматривая на ноутбук на столешнице. Запасной вариант. Я всё же надеюсь отыскать свой собственный телефон. Не носит же Зверь его с собой, а где ему ещё лежать? Шкафы я тоже обыскиваю.  

Ничего. 

Начинаю нервничать, кажется, до крови кусая губы. Чёрт-чёрт-чёрт. Останавливаюсь, пытаюсь дышать ровно, осматриваюсь ещё раз. И начинаю истерично смеяться! 

Рядом с ноутбуком лежит себе простенький смартфон! На самом видном месте, которое я почему-то сразу не взяла в расчёт. Хватаю девайс, молясь всем богам о том, чтобы он оказался рабочим – мои нервы не выдержат необходимость искать ещё и зарядное устройство. Выдыхаю радостно, когда экран загорается стандартной заставкой. 

Так. Теперь нужно отыскать номер человека, на которого направлены все мои надежды. Ноут. 

Сажусь в кресло, открываю крышку компьютера, и тут взгляд выхватывает знакомый до боли логотип охранной фирмы на визитке, что лежит поверх небрежного вороха других своих сестёр. 

Да вы шутите? Серьёзно? 

Они друг с другом знакомы? Лично? 

Впрочем, не важно. Цепляю тонкий качественный пластик пальцами и скептически читаю фамилию и имя моего биологического отца.  

Мне было шестнадцать лет, когда я узнала, что мужчина, который «воспитывал» меня всю мою сознательную жизнь, не был моим родным отцом. Он сам мне об этом и сообщил по пьяни. Как до этого держался, ума не приложу. Тогда-то маме и пришлось рассказать мне свою печальную историю о том, как она полюбила бандита. Полюбила, заделала меня и разлюбила. В общем, она не сразу после расставания с ним поняла, что залетела. А когда поняла, слава богам, решила рожать. 

Мой папа – да, я всё ещё называю этого спившегося в конец человека папой, – женился на моей маме на её шестом месяце беременности. Естественно, мне его и записали в качестве отца, а о биологическом не вспоминали до поры до времени. 

Сейчас этот человек поднялся, возглавляет солидное охранное предприятие и, скорей всего, даже не вспоминает о детях, что заделал по молодости. 

Я общалась с ним однажды. После смерти мамы. Не знаю, зачем. Наверное, хотелось посмотреть на него, узнать, возможно. В принципе, сообщить о своём существовании. К тому времени найти его было легко. Я заявилась в главный офис его фирмы с этим дурацким логотипом, долго ждала его с какой-то важной встречи, а когда увидела направляющегося к своему кабинету в окружении других мужчин, встала с диванчика и так и выдала:  

– Здравствуй, папа.  

Смешно, но он сразу понял кто я такая. Тест на отцовство был без надобности – я оказалась его женской копией, за исключением глаз и овала лица. Он тогда извинился перед мужчинами и увёл меня в переговорную. Долго смотрел молча, а затем спросил, с какой целью я явилась, тут же самостоятельно отвечая на свой вопрос предположением о том, что, цитирую: «мне и моей мамаше, которая его бросила нищим, вдруг, понадобились деньги, которых он давать не намерен».  

Мне не понравился ни его тон, ни его надменный взгляд. Я попрощалась и ушла, пообещав себе, что забуду о его существовании. 

А сейчас я набираю его номер с визитки и надеюсь на помощь... 

Сердце бешено стучит, отдаваясь звоном в ушах, пока я сквозь этот звон слушаю длинные гудки в динамике телефона. И нервно дергаюсь, когда раздаётся сухое: