Хлыст перемещается на другое бедро, кружит всё выше и выше и, наконец, задевает складки, омывая низ живота томлением, поднимается вверх по ним, отступает, а в следующий миг с лёгким щелчком ударяет по лобку! 

Сукин сын! 

Издаю шипение и тут же чувствую на подбородке жёсткие пальцы. 

– Разве это больно? – обжигает кожу дыхание. – Подумай, прежде чем ответить. 

Нет. Нет, не больно, скорее неожиданно. Удар сильнее задел морально, нежели принёс физический дискомфорт.  

– Говори, – отпускают меня пальцы, а хлыст перемещается на живот. 

– Я чувствую себя обманутой. 

– Тогда, когда я не врал, – звучит безапелляционное замечание. 

Наверное. Да. Проклятье. 

Хлыст тем временем обводит грудь, играет с сосками, перебираясь от одного к другому и обратно. Прикосновения то лёгкие, едва ощутимые, то твердые, с нажимом вдавливают затвердевшую горошину соска. И в какой-то момент хлыст бьёт. Но испугаться я не успеваю, потому что тут же задыхаюсь от приникших к навершию груди горячих губ. Хочется свести ноги от хлынувших вниз горячих волн, но возможности нет, поэтому тело просто извивается. Двигается навстречу ладони, что накрывает низ живота. Пальцы сжимают мою кожу, язык Зверя влажно обводит горошину соска, его дыхание обжигает, а жадность, с которой он вновь приникает губами к груди – вырывает из меня стон нетерпения. 

– Говори, – звучит на грани рычания. 

Не могу. Не хочу признаваться в том, что хочу большего. С ним.  

Он с ещё большим рвением начинает терзать мою левую грудь губами и языком, рукой гладя и сжимая правую, скручивая её сосок пальцами. Лижет кожу ключиц, шеи, изредка прихватывая её зубами. 

Невыносимо. Я буквально плавлюсь под действием его жадных ласк. 

– Говори, вредная ты девчонка, – теперь он уже определенно рычит. 

– Хочу... 

– Чего? – продолжает он мои мучения. 

– Вас! Хочу ваш член в себе! – шиплю я зло. 

– Хорошо, – хвалит он и ...исчезает! 

Тяжело дышу, чувствуя, как Зверь освобождает мои ноги. Матрас слегка проваливается рядом с ними, секунда – и меня поднимают чуть выше и немного правее, переворачивая на живот. Руки скрещиваются, щека упирается в место переплетения рук, а внутри всё сжимается, следом омывая живот обжигающим томлением. 

Зверь приподнимает мои бедра и одним рывком насаживает меня на себя так, что в сознании вспыхивают и гаснут звёзды. Он не медлит ни секунды, начиная жёстко вбиваться в меня, жестко стискивая пальцами мои бока до возможных синяков. Словно сам не рад затянувшейся прелюдии и теперь не хочет ничего, кроме как просто яростно трахать меня. 

Впрочем, мне тоже требуется только это. 

Я не сдерживаю стонов. Не хочу. Они рвут грудь, царапают горло. От затопляющих своей остротой чувств я не знаю куда деться: кусаю собственные руки, трусь о них влажным лбом, зарываюсь носом в просвет между ними, чтобы глотнуть воздуха и выдохнуть его с очередным грязным стоном.  

Оргазм накрывает неожиданно и мощно. Я теряюсь в пространстве, перестаю находиться в этой реальности и лечу... Лечу навстречу потрясающему, сжигающему дотла наслаждению. 

С ума сойти... 

В собственной агонии, я не замечаю, как кончает Зверь, лишь через некоторое время понимая, что его вес давит на меня сверху. Тяжёлое дыхание опаляет кожу лопаток, а жёсткие пальцы до лёгкой боли сжимают талию. Но не проходит и секунды, как он поднимается и начинает отстёгивать мои руки. 

– После душа ужинаем в столовой, а значит, можешь надеть какое-нибудь платье. 

– А Зюзя? Вы обещали... 

– Зюзя? – перебив меня, весело хмурится он, распрямившись.