Внезапно полоса яркого света, подобная брошенной Яром, прорезала воздух, начинаясь от мерцающих активированной защитой стен древнего форта и позволяя воинам вбежать в немедленно закрывшиеся за их спинами ворота.

– Молодец, дочка… – тихо прошептал, прислоняясь к створке, державшийся, видимо, исключительно на силе воли старейшина, одаривая «великого мага» далеко не самым ласковым взглядом. – Спасли! – выдохнул он, глядя на падающих на камни мостовой обессилевших, тяжело дышащих людей, осознавших, что им удалось отыграть этот забег у неминуемой гибели.

– Как ты? – чуть отдышавшись, обеспокоенно спросила Ольга у альфара, едва они достигли безопасного места.

Так и не пришедшую в сознание Софию, почему-то, как и в самом начале забега, оказавшуюся у него в руках, а не на плече, он аккуратно и бережно положил на мостовую рядом со стеной форта и только после этого с тихим вздохом медленно опустился на землю.

– Ты в порядке? – задала Ольга глупый вопрос-штамп американской кинопродукции. Глупым он был потому, что даже на самый беглый взгляд было отлично видно, что Рау далеко не в норме. По углам рта пузырилась розоватая пена, из носа и ушей также бежали тонкие струйки крови, а и без того бледное лицо сейчас казалось маской мертвеца.

Рау поднял на нее какие-то шальные, словно пьяные глаза:

– Вроде да… Хаос за воротами. Значит, здесь – Порядок. Посмотри, пожалуйста, что у меня со спиной, – медленно, словно тщательно обдумывая каждую мысль, произнес он.

Стоило только эльфу развернуться, как Ольга испуганно охнула. Доспех, которого ее брат в последнее время практически не снимал, на спине был разодран в клочья, словно по нему прошлись гигантской и очень острой теркой. Прочные стальные чешуи были надрублены, искорежены неведомой силой от пояса до шеи, и в многочисленные дыры виднелись окровавленные клочья поддоспешника. Шлем на затылке имел небольшую вмятину, покрытую кучей мелких, но глубоких царапин, прикрывающая шею бармица[5] вовсе отсутствовала, напрочь сорванная безжалостным ударом.

– Снимай немедленно! – коротко потребовала девушка, быстрым жестом подзывая Артема. Как бы то ни было, а при сложных ранениях помощь профессионального и весьма умелого хирурга была очень кстати. – Как же ты Фи дотащил? – повернулась она к брату, начиная осторожно стаскивать с него покореженный доспех.

– Гвардия своих не бросает, – коротко пожал плечами Рау и скривился от вызванной этим движением боли. – Может, не стоит спешить? А то… – Он обернулся в сторону ворот, за которыми бесновался туман, не в силах преодолеть аж гудящую от напряжения защиту форта. – Сейчас наложу заморозку и с полчаса еще вполне смогу драться…

– Без тебя разберутся, – решительно отрезала Ольга и обернулась к сбежавшей со стены невысокой красивой девушке с очень светлыми длинными, похожими на спелый лен волосами: – Где у вас можно заняться ранеными?

– Госпиталь на первом этаже замка. Второй поворот налево, – быстро отмахнулась та, бросаясь к старейшине: – Папа, ты как?

Из личных воспоминаний великой первожрицы Фи

Интересно, насколько правдива примета, что если вспоминать кого-либо недобрым словом, то этому человеку икнется, и действует ли она на демонов? Если да, то в тот момент, когда я пришла в себя, припомнила, что делала перед обмороком, и выслушала рассказ о событиях, которые происходили, пока я бездыханной тушкой возлежала на руках у эльфа, у моего братца была ТАКАЯ икота!!! И поделом ему! Честно сказать, в тот момент у меня возникло сильнейшее искушение сделать одно маленькое, но очень доброе дело: придушить эту змеечешуйчатую скотину на фиг! И если бы тогда этот гад белобрысый (я про брата, если кто не понял) попался мне под горячую руку… От статуса клирика как минимум я бы избавилась. В связи со смертью объекта поклонения.