– Слушай, а твой батя сейчас в городе?

Он, кажется, немного опешил от такой резкости. Я отпустил его и отошел назад.

– Извиняй, я случайно.

– Прощаю. Да, в городе, а что?

– Да мне нужна помощь в одном дельце. – Я почувствовал, как вспотели ладони. – Не то чтобы я пользуюсь его хорошим отношением, но без него мне там не справиться.

«Хорошее отношение» – это даже очень мягко сказано. Для Александра Щеголева я был чуть ли не вторым сыном, причем любимым. Он прекрасно знал, как я живу и именно поэтому очень часто дарил мне какие-нибудь подарки, помогал найти редчайшие продукты и т. д. А если я ничего не просил, то он мог просто взять и перевести мне денег на карту. По возможности я старался все свои долги возвращать, однако он почти всегда отказывался. В общем, один из немногих хороших людей в моей жизни. Надеюсь.

– Снова твое успокоительное кончилось или что?

– Ты как всегда очень проницателен, мой друг, – улыбнулся я.

– Ну ладно, пошли ко мне. Он сегодня дома.

– Спасибо. Вот как раз и прогуляемся.

– Это да.

Мы повернулись и пошли вперед по темным улочкам. Порой мимо нас проносились машины, выбрасывая на тротуар снег и облизывая дома светом фар. Слева, во тьме парка, стояли высокие елки. Склонившись под тяжестью снега, они походили на могучих атлантов, когда-то правивших миром, а теперь молча прогнувшихся под тяжестью дней и не знавших, как жить дальше.

– Макс, а почему ты не можешь купить эти таблетки где-нибудь поблизости? – спросил Иван. – Ну вот хотя бы там, – он указал в сторону, где неоновыми вывесками светились продуктовые супермаркеты, аптеки и банки. Все это располагалось на первых этажах домов.

– Понимаешь, это успокоительное… – Я начал чесать затылок. – Оно как бы не совсем легальное.

– Это почему?

– Оно просто слишком хорошее и слишком дорогое, поэтому в обычные магазины его не поставляют. Все равно большинство предпочтут купить что-нибудь слабее, но зато дешевле.

– А, понятно. А зачем ты его вообще пьешь?

Я посмотрел на Ивана.

– Ну… Чтоб успокоиться, – засмеялся я.

– Логично.

«Пронесло», – подумал я. Всю оставшуюся дорогу мы разговаривали о всякой чепухе.

– А вообще если сомневаешься, лучше уходи из этого института. Я не настаиваю, но просто совет даю. Если ты сомневаешься в выборе между «да» и «нет», выбирай «нет» – если бы ты был уверен точно, никогда бы не начал сомневаться.

Щеголев состроил умное лицо, подняв в шутку указательный палец вверх. Я улыбнулся.

– Ну вообще ты прав. Мне там делать ровным счетом нечего. Я там как не в своей тарелке.

– Ну вот, так что думай. С армией мой отец тебе поможет.

Последняя фраза прозвучала как раз у подъезда его дома. Мы поднялись на десятый этаж и вошли в их большую трехкомнатную квартиру.

– Вань, это ты? – послышался из зала мужской голос.

– Да, но я не один.

– Не один? – очень сильно удивился его отец. Послышались быстрые шаги. – А почему ты не рассказывал, что нашел…

Вскоре перед нами уже стоял мужчина лет сорока пяти в темном махровом халате. Увидев меня, он поначалу опешил и не договорил.

– А, так ты с Максом, – воскликнул он и пожал мне руку. Мне показалось, что Александр обрадовался мне куда больше, чем несуществующей невесте Вани.

– Ну проходи, давай я чайник включу. Или могу чего-нибудь покрепче предложить.

Иван пошел в ванную комнату мыть руки. Я же прошел в кухню и сел на стул. Несмотря на то, что жили они тут вдвоем (отец Щеголева развелся с его матерью несколько месяцев назад) кухня была весьма чистой. Не было этой холостяцкой грязи, немытой посуды и мха на столешнице.