Но не Елена, по мысли автора, была виновата в своих злоключениях, а те мужчины, которых она любила, которым безгранично доверяла и слепо повиновалась, никогда не думая ни о собственных интересах, ни о цели своей жизни. В отличие от провинциальной барышни Елены её знакомая барышня Надежда находит в себе силы уйти от мужа-пьяницы и выбирает другой путь. «Я выступила из своей сферы, чтоб стать под развившуюся тогда нашу орифламму[51] и через то года на три потеряла Елену из виду; а она между тем цвела в тиши и глуши нашего маленького городка…»[52], – пишет она о себе в начале этой книги. Так, сдвинув события во времени, Надежда Андреевна получает возможность строить сюжет повести, сравнивая перипетии выдуманной ею героини со своими, совершенно реальными.
Если Елена Г*** только ждёт жениха, то Надежда, вкусив прелестей семейной жизни, уже бежит из дома в армию и в звании рядового конного Польского полка воюет с французами в Восточной Пруссии. Увенчанная наградой, офицером гусарского полка Надежда приезжает в родной город: «Во второй мой приезд в отпуск я увидела Елену Г*** уже невестою…» Гремят сражения Отечественной войны 1812 года. Надежда, ординарец Кутузова, выполняет важное поручение Главнокомандующего в Казани. От Казани до Сарапула – 200 вёрст, и она решает навестить отца. Теперь ей сообщают, что Елену больше не принимают в домах городской знати, так как ею «овладел злой дух». Последняя встреча происходит на улице Сарапула: Надежда – штаб-ротмистр в отставке, с правом ношения мундира и пенсией, Елена – изуродованная страшной болезнью нищенка; и Надежда подаёт ей милостыню.
Финал ужасный для первой бывшей красавицы, и наблюдает его женщина, отдавшая молодые годы государственной службе и независимая ни от кого. Наблюдает с большим сочувствием и болью в сердце, ведь начало жизненного пути было и у той и у другой одинаковым: добрые родители вознамерились выдать любимую дочь за приглянувшегося им молодого человека. Здесь всё обычно, всё стандартно для дворянской семьи начала XIX века. Муж и жена Г*** в «Игре судьбы…» спокойно обсуждают эту ситуацию между собой: «…надобно пристроить её! Как она будет уже замужем, тогда мы можем ожидать покойно конца: долг свой исполнили…»
Нашим современникам даже трудно представить себе ту степень дискриминации, которой подвергались женщины в эту эпоху. Например, женщина не могла получить ни общего (девочек не принимали в школы), ни тем более специального образования; не могла занимать должности на государственной службе, не могла избирать и быть избранной, не могла свидетельствовать в суде. По семейному праву при дележе наследства (если не имелось специального завещания) сын получал десять его долей, а дочь умершего лишь одну – одиннадцатую. Положение женщин в обществе определялось её ролью по отношению к мужчине. Она могла быть только «девицей» (за неё отвечали и ею распоряжались родители или её опекуны); «женой» (все имущественные и иные права переходили к мужу); «вдовой» (женщина получала относительную свободу и независимость, и недаром императрица Екатерина Великая любила называть себя «бедной вдовой»).
Особенно тяжёлым было положение «девицы». Пользуясь современным термином, его можно назвать «подконвойным содержанием». Незамужняя девушка или женщина не имела права без сопровождения родственников, знакомых или слуг даже покидать пределы дома или усадьбы. Это угнетение Надежде Андреевне казалось более жестоким, чем солдатская служба в рядах императорской армии. Она сравнивает одно с другим в своей «Кавалерист-девице…» и пишет: