«Ты мудак, Джей. Он же легавый».

– Зараза! – Сержант Лейн вскочил и ткнул водителя в спину. Врубив скорость, тот рванул с парковки.

Цепляясь за легенду, Геррати наиграл возмущение:

«Это кто, я легавый?»

Девица рассмеялась:

«Полгода назад ты меня арестовывал. Уволился, что ли?»

«Всем лечь! – заорал Геррати. – Мордой в пол!»

Фургон пролетел по переулку, свернул и выскочил на жухлый газон перед домом. Каролина тотчас поняла, что увидит картину, знакомую по прежним облавам: топчан на веранде, простыни в роли штор, обшарпанные стены в облупившейся краске, истлевшая серая дранка крыши.

Задняя дверца фургона распахнулась, оперативники бросились к веранде. Перепрыгнув через две ступеньки крыльца, Каролина влетела в дом третьей. Геррати уже повалил Джея на брюхо и, упершись коленом ему в спину, орал:

– Руки в стороны! В стороны, я сказал!

Солаита то же самое проделал с Дулом, чей ошалелый взгляд говорил о первом знакомстве с процедурой.

Девица, понаторевшая в подобных мероприятиях, лежала на полу, сцепив руки на затылке. Каролина оставила ее на попечение оперативников и двинулась по загаженному дому. Перешагнула через мусорную кучу в прихожей и прошла в ванную с явно отключенным водопроводом. Ей уже доводилось видеть жилища, где обитатели, доверху загадив унитаз, испражнялись в душевой поддон. Зажав ладонью рот, Каролина попятилась в коридор.

– В ванной никого, – сказала она в микрофон и продолжила обход.

Скулеж стал громче. Собака ныла в спальне.

На кухонном столе сковородка с застывшими макаронами в сыре, огрызки сэндвичей, упаковки от чипсов, пивные банки. Подгузник.

– В кухне чисто, – передала Каролина.

Задней веранде, располагавшейся сразу за кухней, отвели роль спальни и столовой. Еще не коснувшись разболтанной дверной ручки, Каролина ужаснулась. Явственный плач и безошибочный запах подсказали, что она увидит, переступив порог.

Голый шестимесячный младенец, осипший от крика, лежал на боку, просунув руку сквозь прутья кроватки. Запах мгновенно уведомил, что обкакался он давно. Кто-то скотчем приклеил пустышку к его рту, но малыш ее отодрал, и теперь она болталась у его щеки. Плач ребенка походил на бесперебойный шорох иглы на отыгравшей пластинке. Малыш уже никого не звал. Он просто не умел издавать иных звуков.

Каролина метнулась в кухню и сдернула со стула чью-то фланелевую рубашку. Потом достала малыша из зловонной, насквозь промокшей кроватки и завернула в импровизированную пеленку. Ребенок был не тяжелее сумочки. И, похоже, не заметил, что его взяли на руки.

Каролина осторожно отлепила пустышку от его щеки, прижала ребенка к груди и стала покачивать, но он все плакал. Через кухню и коридор Каролина видела бронежилеты оперативников, утихомиривавших Тормоза Джея, Дуло и девицу. Хотела кому-нибудь сообщить о своей находке, но будто онемела. Малыш уронил голову ей на плечо – не приник, не брыкался, просто уронил голову. Каролина слышала собственное дыхание, отдававшееся в висках.

От вони зажав нос, сержант Лейн прошел через кухню. Он слегка опешил, увидев фланелевый сверток в руках Каролины, но потом все понял и, сдернув с носа очки, прищипнул переносицу Разжав дрожащую руку, Каролина показала скотч и пустышку

– Я свяжусь с СЗД, – шепнул сержант.

Пока Лейн звонил в службу защиты детей, Каролина искала бутылочку В одном шкафчике были только крошки чипсов и два почерневших банана, в другом пачка риса и фотоальбом. Никакого детского питания. Бутылочка обнаружилась в холодильнике, но пустая – молочные разводы на стенках, старая потрескавшаяся соска.