– Забыли еще сказать про финансовые пирамиды, – усмехнулся Житников. – Издержки демократии…

– Издержки? Хороши издержки. Миллионы людей разорились. И так-то ничего не было, но еще последнее из закромов выгребли. Сколько потом последовало самоубийств? Никто не считал.

– Не надо было ловиться на пустышку. Это менталитет русского народа – желание жить на печи и ничего не делать, как в сказке про Емелю-дурака.

– Ну, это вы своим дружкам-банкирам расскажите. Которые захватили не только финансовые средства, но бесплатно огромную собственность – здания, имущество, дома отдыха. А также самое главное – вклады клиентов, советских граждан, от обязательств перед которыми новоявленные толстосумы тотчас же отказались. «Это не мы, это Госбанк». Афера, достойная акул с Уоллстрит. Та же история и с профсоюзами. У них собственность была по всему Союзу, и какая! Санатории, детские лагеря. И где это все сейчас, у кого?

«Рука рынка» залезла в карман государства и приватизировала крупные и средние заводы, предприятия, недра, средства массовой информации, все, до чего могла дотянуться. Ввела и узаконила частную собственность, вырастила в колбах и пробирках «своих» олигархов, из числа, в основном, комсомольской и партийной номенклатуры, прибрала к себе и силовые структуры, создала целую армию охранников, вооруженные ЧОПы, чтобы спокойно спать, не опасаясь народных возмущений и голодных бунтов. Так произошло изменение общественного строя. А вернее, контрреволюция, спустя 74 года после Октября семнадцатого.

Житников вяло возразил:

– Да ведь всякая смена общественной формации, как ни крути, всегда связана с потрясениями и переделом собственности. Мировая история этому хорошо учит. Разве у нас могло быть как-то иначе?

Грачев ответил не сразу.

– Может, и могло. А может, вообще не надо было ничего ломать? Идти эволюционным путем. Взгляните на Китай. На его стремительный экономический рост при сохранении политической системы.

– Да, но там была площадь Тяньаньмэнь и две тысячи студентов, задавленных танками. Большая кровь.

– Крови и здесь хватало. И еще неизвестно, когда она прекратится. Гражданская война в Чечне все еще продолжается. Вся перестройка и контрреволюция привели, в итоге, к раздербаниванию государственного имущества и природных недр. И все, весь смысл в этом. То есть почти все, кто обладал хоть какой-то властью, использовал ее для личного обогащения. Или своих близких. При таком раскладе, как говорят преферансисты, и прикуп не нужен. Или, как высказался когда-то испанский диктатор Франко: «Своим – все, остальным – закон».

Гавриил Попов, ставший первым мэром Москвы, в журнале «Огонек» ясно и четко определил задачи перестройки в экономической и политической сфере: «Главное… это дележ государственной собственности между новыми владельцами. В проблеме этого дележа – суть перестройки, ее корень… Суть перестройки в политике – полная ликвидация Советов… Другими словами – десоветизация». Вы читали так называемую конституцию Сахарова?

– Вообще-то я политикой мало интересовался, что тогда, что сейчас.

– А напрасно. В ней четко прописано: «Формируются на месте СССР три, четыре, а то и пять десятков независимых государств… А потом уж эти республики решают: нужен ли новый Союз республик». Сахаров, всю жизнь корпевший «под колпаком» над водородной бомбой, был выброшен в воображаемый им мир и оказался под таким же «колпаком» иностранной прессы и окружавших диссидентов во главе с Боннэр, которая была больше его собакой-поводырем, чем супругой.