. Все народы возникли в результате смешения рас. Происхождение не определяет принадлежность к нации. Не каждый человек, ведущий родословную от германских предков, только лишь по этой причине является немцем; в противном случае скольких англичан, американцев, венгров, чехов и русских следовало бы именовать немцами? Существуют немцы, в роду у которых нет ни одного немца. Среди представителей высших слоев общества и среди знатных людей, чьи родословные обычно установлены, предков-иностранцев можно обнаружить гораздо чаще, чем среди простолюдинов, чье происхождение покрыто мраком; при этом последние также гораздо реже сохраняют чистоту крови, чем принято полагать.

Некоторые авторы добросовестно изучали значимость происхождения и расы для истории и политики, мы не станем здесь обсуждать достигнутые ими успехи. Многие авторы настаивают на том, чтобы принадлежность к одной расе имела политическое значение, и призывают государство проводить расовую политику. Люди могут по-разному относиться к обоснованности подобного требования, его оценка в нашу задачу не входит. Можно также оставить открытым вопрос о том, не было ли это требование уже учтено в наши дни и не проводится ли (а если да, то каким образом) расовая политика на практике. Однако следует еще раз подчеркнуть, что понятия нации и расы не совпадают, поэтому национальная политика и расовая политика – вещи разные. Кроме того, понятие расы в том значении, в каком его используют сторонники расовой политики, возникло недавно, причем значительно позже, чем понятие нации. Оно было привнесено в политику с намерением противопоставить его понятию нации. Коллективистская идея расовой общности должна была заменить собой индивидуалистическую идею национальной общности. Эти усилия пока не увенчались успехом. Незначительное место, занимаемое расовым фактором в культурных и политических движениях сегодняшнего дня, резко контрастирует с первостепенной важностью, придаваемой национальным аспектам. Поколение назад один из основателей антропосоциологической школы Лапуж высказал мнение о том, что в XX в. люди будут уничтожатся миллионами вследствие различий на один-два уровня в черепном индексе[21]’[22]. Мы действительно стали свидетелями массового уничтожения миллионов людей, но никто не может утверждать, что долихоцефалия (длинноголовость) или брахицефалия (короткоголовость) явились объединяющими лозунгами для сторон, участвовавших в этой войне. Мы, конечно, живем лишь в конце второго десятилетия того века, в отношении которого Лапуж сделал свое предсказание. Вполне возможно, что он еще докажет свою правоту; мы не можем последовать за ним в область пророчеств и не намерены обсуждать то, что еще таится сокрытым в пелене отдаленного будущего. В политике дня сегодняшнего расовый фактор никакой роли не играет; вот что важно для нас в первую очередь.

Дилетантизм, пропитывающий сочинения расовых теоретиков, разумеется, не позволяет нам легкомысленно отмахнуться от расовой проблемы как таковой. Едва ли найдется какая-либо иная проблема, прояснение которой могло бы в большей степени содействовать углублению нашего понимания истории. Вполне возможно, что путь к абсолютному знанию в области исторических спадов и подъемов лежит через антропологию и расовую теорию. Открытия, сделанные в этих дисциплинах к настоящему времени, безусловно, весьма скудны и к тому же густо обросли наслоениями из заблуждений, фантазий и мистицизма. Однако в этой сфере существуют и подлинная наука, и требующие решения огромные проблемы. Возможно, нам никогда не удасться их решить, но это не повод отказываться от их изучения или отрицать значимость расового фактора в истории.