У дежурных есть артефакт, который их ведет в нужную сторону и подтверждает, что сообщение они передали. Это такая штука, которая вроде круглой старинной печати, она ставит на руку метку. Вообще, проще вестника послать, но бумажные птички не всегда могут найти нужного человека. У кого-то слишком много защиты, кто-то в лаборатории работает, кто-то нагло спит и не видит, что за ним послали. А кто-то делает честные глаза и говорит, что не знал, не получал, не видел. Поэтому есть дежурные – в ректорате и у ворот, которые точно информацию донесут и печатью на тебе отметку поставят, что уведомлен. Этот от ворот шел, значит у меня посетитель. Только почему меня не за ворота зовут, а к ректору? Это я тоже вспомнила, как тут устроено. Посторонних сюда без специального разрешения не пускают, значит дело важное. Что же, идем в ректорат.

Внимание привлекли кусты сиреневых цветов. Уже поздняя осень, а они все цветут… И когда Джоанна приехал поступать сюда, тоже цвели. Удивительный куст, похож на сирень, но в цвету полгода, до самых заморозков… А когда начнутся морозы, цветы закроются. Лусария вечноцветущая называется. Сделала шаг вперед, чтоб сорвать кисть, как голову снова прострелило болью. Да что ж такое-то, а? Нормально вроде уже все вспоминалось! Остановилась и огляделась. Джоанна пошла тогда к кустам и…

И снова острая боль и помутнение в глазах.

Ладно, не буду сейчас вспоминать. Потом вернусь и схожу до кустиков. А сейчас к ректору.

Секретарь – тучная женщина с грустными глазами вяло махнула рукой на дверь. Поблагодарила и, постучавшись, вошла.

– Джоанна, детка, я приехала за тобой! – Из кресла, приветливо растягивая губы, поднялась красивая стройная женщина. – Энди сказал, что ты хочешь забрать документы.

А вот и Грэта Арсон, виконтесса и моя мачеха.

– Добрый день, ректор Велврат, добрый день, виконтесса, – учтиво склонила я голову. – Не припомню, чтобы я просила моего жениха что-то передать вам. И полагаю, что если бы я планировала покинуть Академию, то сообщила бы об этом лично и не вам, а отцу.

– Детка, ну как ты можешь? Ах, лорд Велврат, не слушайте ее. Девочка сама не знает, что говорит. Наверное, выгорание совсем лишило ее рассудка. Джоанна, нам нужно готовиться к помолвке, и ты нужна мне дома. Роджерсы сказали, что Энди сам просил их об этом. Ты же понимаешь, что больше такого шанса у тебя не будет. Так что не упрямься, пиши заявление и пойдем.

Леди виконтесса говорила все это, а сама подталкивала меня к столу и чуть ли не вкладывала в руку писчее перо. Хваткая баба, однако, не хуже Людки. Но та гораздо деликатнее действует, так, чтобы заказчики были уверены, что они сами все решили. А эта как танк напролом прет. Совсем дурочкой меня считает, или у нее есть основания предполагать, что я ее послушаюсь? Какие?

Увы, но воспоминаний не возникло. Мы с Джанни не любим эту женщину и не доверяем ей. Все, точка.

– Извините, леди Арсон, но если это все ваши пожелания, то я, пожалуй, воздержусь. Ректор Велврат, вы хотели еще что-то, или я могу идти?

– О каком выгорании идет речь, адептка Арсон? – строго спросил мужчина.

– Какое выгорание? Никакого выгорания, – засуетилась мачеха. – У Джоанны и так слабый дар, и он постепенно уменьшается после того, как ее бабушка исчезла. Мы дома это и зовем выгоранием. К сожалению, бедняжка так тяжело перенесла потерю любящей родственницы, что не всегда ведет себя разумно. Но кому, как не родителям знать, что нужно их ребенку?

Женщина ворковала и улыбалась ректору, а сама щипала меня за бок.