До больницы она почти бежала, время от времени переходя на быстрый шаг. В приёмном отделении больницы, ей сообщили, что дочка в палате реанимации. Но разрешили пройти наверх, в отделение интенсивной терапии. Здесь она обнаружила Виктора. Он сидел на кушетке, которая стояла у входа в отделение реанимации. Галя бросилась в его объятия. Виктор встал и обнял жену. Галина чуть вновь не расплакалась, но взяла «себя в руки». Не время лить слёзы. Вот когда останется наедине с собой, вот тогда и даст волю слезам.

– С Катей всё хорошо? – задала вопрос Галина, при чём вопрос показался ей глупым.

Как может быть хорошо, когда её дочь в реанимации? Виктор отстранил жену, продолжая удерживать руки на её плечах.

– Сейчас её обследуют врачи, нам требуется только подождать. Наберись сил, Галя, главное, что наша дочь жива и не покалечена, – строго произнёс муж.

Как ни странно, но именно строгий тон мужа, добавил сил Егоровой. Она присела на кушетку, приготовившись ждать, когда появится врач и скажет, что с доченькой. Прошло примерно полчаса, когда Галине удалось снова взять свои чувства под контроль.

– Вы этого нелюдя поймали? – спросила она у мужа.

– Поймали, Галя. Сейчас его, наверное, допрашивают в милиции. Малой тоже поехал туда, чтобы дать показания, – ответил муж.

– Я думала ты его убьёшь, переживала за тебя, – тихо произнесла Егорова.

– Сначала так и хотел сделать. Но перед этим допросил его, грехов за этой тварью хватает. Пусть с его грехами милиция разбирается, а то ещё бы посадили за эту суку, – так же тихо произнёс Виктор.

Они ждали минут сорок, когда появился сын Миша. Галина увидела в глазах сына тревогу. Какое-то тёплое чувство появилось в груди. Приятно знать, что дети любят друг друга. Галя ничуть не сомневалась, что Катя так же относится к брату, как и он к ней.

– Доктор выходил? – сразу спросил Миша.

– Нет, вот сидим ждём, – ответил отец.

Галина говорить пока не могла, в горле по-прежнему стоял ком, очень хотелось плакать, но она сдерживала себя. Прошло не меньше двух часов. Галя сидела рядом с мужем, навалившись на его плечо. Сын сидел, с другой стороны, навалившись на стену и прикрыв глаза. Наконец появился заведующий отделением. Егоровы разом вскочили и подошли к доктору.

– Мы полностью провели осмотр. Насилия над вашей дочерью не было. Она очнулась, ей поставили капельницу и дали снотворного. Повреждения черепа нет, но имеется небольшое сотрясение мозга. Она ничего не помнит, что с ней произошло. Думаю, через день, мы переведём её из реанимации в обычную палату, – сообщал хирург.

– Скажите мы можем её сейчас увидеть, ну пожалуйста? – сразу подхватилась Галина.

– Сейчас она спит. В её состоянии сон лучшее лекарство, приходите завтра, когда мы переведём её в другую палату. В реанимацию никого не пускают. Не переживайте, всё будет с девушкой хорошо, поверьте моему опыту, – не согласился пропустить, в палату к Кате, завотделением.

Находиться в больнице больше не имело смысла. Потому Егоровы собрались и пошли домой. Всю обратную дорогу молчали. Только дома, уже в постели, Галя, прижавшись к мужу, дала волю слезам, а Виктор нежно поглаживал её, пока она не заснула.

Июнь 1975 год. Свердловск. Егоров Михаил.

В воскресенье утром, мы с отцом, как обычно, вышли на пробежку и зарядку, я взял с собой ключи от гаража.

– Пап, я сегодня с тобой не побегу. Разогреюсь, пока бегу до стадиона, там разомнусь, и сразу в гараж. Хочу сегодня покататься на байке.

– Хорошо. Мы ближе к обеду Катю навестим с матерью, ты с нами? – согласился отец, попутно задав мне вопрос насчёт посещения больницы.