Задумчивый, он медленно двинулся по дивному саду, замечая уже, что дивный, что здесь ручьи и мягкая трава, и смутно чувствуя, что уже бывал здесь, но никак не мог припомнить, когда это было, потому что на самом деле не бывал, он точно это знает! Но почему-то странное чувство, что бывал…
Он вздрогнул, когда из-за высоких деревьев выдвинулись низкие кусты с обремененными крупными синими ягодами ветвями. Совсем недавно он бывал здесь, даже помнит вкус этих плодов: сладковато-терпкий, приятно вяжущий язык…
Он сорвал пару ягод, бросил в рот. Вкус сладковато-терпкий, приятно вяжущий…
Глава 4
В глубине сада высилась исполинская сверкающая колонна из огня и света. Адам медленно приближался, угрозы он не чувствовал, да и уже общался с этим блистающим светом, а значит, можно продолжать общаться.
При его приближении сверкающая колонна уменьшилась, превратилась в такого же человека, как и Адам, только целиком из блистающего света. Адам остановился, глядя на него во все глаза, а сверкающий сказал довольно:
– Что за чудо Я сотворил!.. Я даже не думал, что получится настолько прекрасно!
Адам спросил тихонько:
– А оно… прекрасно? Ты – Всевышний?
Господь ответил торжественно:
– Ах, Адам… Тебе не с чем сравнить, потому так и спрашиваешь. Я создал мириады мириад миров, но все их разрушил! В мыслях Мой мир всегда был прекраснее тех, что получались и получались постоянно. А этот… нет, Я не устал, просто снизошло озарение. Бывает такое, когда все силы и возможности концентрируются, создавая невиданный взлет мысли и духа… И Я создал этот мир на пике этого взлета!
Адам огляделся.
– Значит, мир создан в самый удачный момент?
– Да! – прозвучал ответ. – До этого, как теперь понимаю, было рано, а позже… уже не получилась бы эта красота и великолепие. Получилось бы нечто более… правильное и суровое, но не эта дикая дикость. Так что озираю созданное и горжусь… Кто же посмеет порицать даже последнюю букашку, если я, Творец, горжусь ею?
Адам смотрел на него неотрывно.
– Творец?.. Я тебя называю Творцом, но у тебя есть другое имя? Свое? Не может быть, чтобы ты жил без имени и ждал, пока тебя назову я!
Человек из огня и света раздвинул губы в улыбке.
– Увы, Адам. Ты не сможешь меня назвать по имени.
– Почему?
– Просто не сможешь выговорить, – объяснил огненный человек. – Если бы все слова, которые ты знаешь, наложить друг на друга, а также все значения и оттенки, то и тогда их бы не хватило… Словом, зови Меня просто Господь, как ты и решил.
– Это тоже имя?
– Нет, это слабая тень приближенного значения.
– Слабая?
– Ну, очень слабая. Очень-очень.
– Почему?
– Потому что во мне несколько… м-м-м… сущностей. Понимаешь, тебе можно поговорить с другими животными, а мне приходилось спорить с Самим Собой. Когда-то Я хотел создать мир, опираясь только на доброту и милосердие, но другой Я доказывал Мне, что тогда будет везде одни преступления, Я их называю для краткости грехом. Если же создавать, опираясь на принцип справедливости, – мир вообще вскоре рухнет. Я уже делал такие миры!
– И что?
Творец сделал движение, которое Адам не видел ни у одного животного, как-то странно и бесцельно приподнял и опустил плечи. И хотя животные так не делали, Адам понял, что это движение выражает нечто такое, что не могут выразить животные.
– Первый такой мир, – ответил Творец просто, – Я уничтожил с болью в Себе и великой жалостью.
– А потом?
– Потом создал другой, – ответил Творец. – Потом третий, четвертый… и еще много-много раз пытался, но всякий раз приходилось уничтожать. Наконец Я понял, что на справедливости мир не создать, и попробовал создать на милосердии!.. О, это получилось сразу. Когда все терпимо, когда все можно, когда все прощается… Это очень легкий, свободный, беззаботный… и очень безобразный мир.