Вторник. 5 августа 2014 года

За окнами вагона проносились искрящиеся в лучах полуденного солнца кроны раскидистых деревьев, широкие речушки, озёра разных форм и размеров, полузаброшенные платформы, на которых лишь редкий поезд делает остановку. А этот пролетал мимо, не сбавляя своего мягкого, но быстрого хода. В одном из рядов в одиночестве сидел мужчина тридцати четырёх лет, прижавшись лбом к стеклу и опёршись подбородком о кулак. Он понуро наблюдал за сменяющими друг друга пейзажами. На его лице – небрежная трёхдневная щетина, совершенно никак не сочетающаяся с чистыми и выглаженными бежевыми брюками и белыми, без единого грязного пятнышка, кроссовками. Рядом с мужчиной, прислонённые к соседнему креслу, стояли два грубых деревянных костыля.

Джереми Уилборн – так звали мужчину. Теперь в стране было мало людей, кто бы не знал его имени и фамилии. Особенно среди так называемых «патриотов», готовых всё сделать во имя страны в тот момент, когда они сидят на диване с кружкой пива в правой руке и почёсывают левой выпадающий животик. Многие даже знали его в лицо – спасибо современным источникам информации и бесконечным программам новостей. Он не был известным актёром или певцом, спортсменом или музыкантом. Его вообще сложно было назвать кумиром. Да и известность он получил в один момент, всего лишь полторы недели назад. И известность далеко не положительную.

Тем не менее сейчас Джереми всё это не особенно волновало. Он сидел, будто погрузившись в некий транс. Перед его глазами проплывали одно за одним воспоминания из детства и юношества, перекрывая собой проносящиеся за окнами поезда картины. Давно уже Джереми не был дома, там, куда направлялся теперь, и это пробуждало в нём череду сменявших друг друга будто бы фотокарточек из чьей-то чужой памяти… В те дни его обязательно называли Джереми-младший. Почти все, кроме, пожалуй, сверстников, среди которых у Джереми не было особенно много друзей.

В какой-то момент он начал вспоминать те редкие эпизоды из детства, когда вместе с родителями они неслись вот так же, в поезде, через всю страну на юг, на тёплые песчаные пляжи, которые так любила его мать, Шая Уилборн. Вечно занятой, буквально женатый сначала на работе, а потом уже на матери Джереми-младшего, его отец, Джереми Уилборн, соответственно, старший, на самом деле души не чаял в сыне и жене. Его сын никогда не был обделён родительским теплом и любовью, и всё же они мало времени проводили вместе. Как-никак мистер Уилборн, ещё когда Джереми не было и пяти лет, получил должность мэра городка, в котором они жили тогда и в котором чета Уилборн проживала до сих пор. Бритчендбарн – мало кому известное название сложно произносилось, а писалось ещё сложнее. По виду это было скорее поселение городского типа, состоявшее в основном из частных домишек с небольшими участками. В центре насчитывалось всего лишь с десяток домов, которые пренебрежительно называли бараками ещё в детстве Джереми. И которые обещали снести из-за аварийного состояния, но так и не снесли до самого совершеннолетия Джереми, совпавшего с его отъездом из родительского дома.