– Людмила, простите, что-то случилось? – Полине показалось, что сейчас было бы уместно сделать какой-то подбадривающий или успокаивающий жест, чтобы как-то развеять печальные мысли бухгалтера, но пока она пристраивала на столе выданные бумаги, та уже достала платочек и вытерла глаза.

– За технику безопасности у нас в Отделе отвечал Михаил Белозеров. Вы, Полина, не представляете себе даже, как это печально, что его больше нет с нами!

– Он уволился? – решила уточнить Полина. Людмила замотала головой, снова достала платок и зашептала:

– Он умер. Или – невозможно поверить! – его убили. Да, говорят, что его убили. Прямо здесь, в этом здании. Прямо в рабочее время. И главное – как! Во сне! Он умер во сне! Вы же понимаете, Полина, что это значит для нашего Отдела?

– А что это значит? – спросила Полина, чувствуя уже, что задает совершенно дурацкий и, вероятно, нетактичный вопрос. Людмила подняла на нее полные слез глаза, затрясла головой и замахала в сторону двери рукой со скомканным в ладони платочком:

– Идите, Полина Сергеевна, идите! Я больше ничего не знаю. Найдите начальника Отдела. Он один сейчас в себе силы находит. Раз уж он в такой ситуации даже нового сотрудника взял, то, наверное, знает, что делает.

«Новый сотрудник в такой ситуации – это, видимо, я», – запоздало догадалась Полина, когда дверь бухгалтерии закрылась у нее за спиной.

Полина стояла в пустом полутемном коридоре, не понимая даже, в какой стороне находится выход из здания. За закрытыми дверями кабинетов царила тишина, открыть одну из них и обратиться с вопросом к кому-нибудь, Полина, после разговоров о смерти сотрудника Отдела, не решалась. Вдруг в сумке взорвался звонком телефон, эхо гулко полетело по коридору. Полина вздрогнула от неожиданности, чуть не выронила увесистую стопку выданных в бухгалтерии документов, неловко прижала их к груди одной рукой, а другой нашарила в сумке телефон. Едва взглянув на экран, она отклонила вызов. Это опять был Борис. Ладно, она перезвонит ему, как только освободится.

Полина вздохнула и повернула наугад направо. Не стоять же на месте: толку от этого не будет. Тут где-то в глубинах здания у нее за спиной хлопнула дверь, все ближе зазвучали мягкие, уверенные шаги и появился молодой человек – высокий, подтянутый, без пиджака, в небрежно повязанном галстуке, со странно торчащим из нагрудного кармана белой рубашки птичьим пером. Белоснежный рукав перетягивала черная лента, какие повязывают в знак траура.

«Кажется, это он! – обрадовалась Полина. – Тот самый, который сидел на крыше!»

Но тут же сама себя одернула, исправилась:

«Тот самый, который проводил со мной собеседование».

– Полина Сергевна? Вот, наконец-то, и вы! Вас, стало быть, уже выписали из больницы. Рад, чрезвычайно рад! Как вы себя чувствуете? – бодро спрашивал тем временем Тот Самый.

– Спасибо, теперь уже намного лучше, – вежливо кивнула Полина, стараясь не смотреть на траурную ленту на его рукаве, и заторопилась, боясь, что он сейчас уйдет, и все так и останется непонятным. – Я сейчас была в бухгалтерии. Оформляла документы. Скажите, а теперь мне куда? Мне сказали, что нужно найти начальника отдела. Я еще не совсем разобралась в … в своих обязанностях.

– Не разъяснили? – строго нахмурился Тот Самый, сверкнул сердито глазами в сторону закрытых дверей. Потом вздохнул, поправил траурную ленту на рукаве, сделал для Полины приглашающий жест и зашагал обратно вглубь длинного темного коридора.

– Впрочем, это понятно. Вы, может быть, заметили, что сотрудники Отдела расстроены. Видите ли, у нас тут недавно произошел один трагический случай, – взялся объяснять он. – Не знаю, возможно, вам и сказали уже.