Но всё получилось совершенно иначе. Ариадна Андреевна, имя-то какое, не спорила с начальством, не протестовала против моей кандидатуры. Даже не хотела со мной на эту тему разговаривать. Приняла к сведению и пошла дальше.

А вот мне было любопытно прояснить причины такой внезапной покорности. И тут она меня тоже удивила. При отсутствии вводной информации Артёмова сделала правильные выводы. И что Моторина я прижал к стенке, и что он не может отказаться. И что я представитель кого-то богатого. Только ошиблась, что сынок. Да и кто бы мог предположить, что сам владелец бизнеса пойдёт работать линейным сотрудником? Но подошла к правде очень близко, молодчина. Очень умная!

А в остальном она была полным и безоговорочным разочарованием. Фигуры нет. Какой-то мешковатый ужасный костюм неприятного серого цвета. Талии нет. Грудь невнятная. Рубашка почти мужская без какой-нибудь даже простенькой отстрочки или декоративных пуговиц. Словно она специально одевалась на рынке, купив комплект для толстой школьницы.

Лицо бледное, непривлекательное, какое-то амимичное. С бескровными губами и без косметики. И эти ужасные, уродливые очки. Квадратная оправа, обезображивающая лицо и совершенно скрывающая глаза за стёклами-хамелеонами. Волосёнки собраны в уродливую гульку у основания шеи.

Ноги, вроде бы, ничего. Но вот серая юбка ниже колена и старушечьи туфли без каблука, окончательно разочаровали. Да ещё и прихрамывала, когда шла. Не женщина, а пугало огородное, серая шейка.

Сколько ей лет? Около 40? Старая дева без перспектив? Обычно такие меня раздражают. А эту, почему-то стало жалко. Захотелось согреть, прижать к себе и вытряхнуть из этой ужасной одежды. Содрать очки и распустить волосы. Можно даже сказать, что меня в ней что-то начало привлекать. Это было странное ощущение. Отдыхая вчера в баре Максим предположил, что у меня «любовная готовность».

Его тёща – врач. В медицине есть термин «судорожная готовность». Это когда приступ начинается от любого раздражителя. Хоть от завывания сирены, хоть от шелеста упавшего листа. Просто организм готов. Когда я рассказал про туфельку возле рецепции моего офиса а потом уставился на девушку за соседним столом в ночном клубе Макс сказал, что я настроен на любовь. У меня такая готовность, влюбиться.

И сегодня я вынужден был с ним согласиться. Если меня привлекает каждый день какая-то новая девушка. При том, что сегодня интерес вызвало бесформенное страшилище и мороженная рыба в одном флаконе. Значит Макс прав, я просто готов к любви. Дожились.

Эти невесёлые мысли отошли на второй план. Всё моё внимание захватила работа. Я просматривал колонки цифр, списки контрагентов, статьи бюджета и меня охватывало предвкушение близкой добычи. Сначала таблицы были обычными колонками. Но уже через час, я чувствовал себя гончей, взявшей след и почуявшей зверя. Моя серо-зелёная начальница тоже что-то унюхала в этой мешанине цифр и с воодушевлением молотила по кнопкам ноутбука.

Мы уже настолько погрузились в предоставленную финансовым директором отчётность, что таймер на обед хотелось просто отключить и никуда не идти. Но Артёмова сказала, что лучше спокойно пообедать, чем к вечеру мучиться с гастритом. Она повесила свою огромную кожаную сумку с миллиардом застёжек-молний и, закрыв кабинет повела меня в кафе.

Пока мы ждали заказ, оба без остановки что-то строчили в телефоне. Я отвечал по работе, но понимал, что одного звонка избежать не удастся. Мне надо было позвонить в Италию, подтвердить мой визит через месяц.