— Я не терплю несправедливости. Граф Савад такой мерзкий! — При мысли об этом негодяе в груди всколыхнулась злость. — И я не могу оставаться в стороне, когда кому-то нужна медицинская помощь. Я ведь уже говорила, что отдала медицине большую часть своей жизни.

— Так сколько же тебе на самом деле лет?

— Ну… — я замялась. — Поменьше, чем тебе. Но точно больше, чем было Олетте.

Графиня с минуту о чем-то раздумывала, потом промолвила:

— Я давно молила Пресветлую Мать, чтобы она помогла нашему роду обрести былое могущество, просила дать знак или подсказку. И вот моя бедная Олетта погибает, а на ее место приходишь ты, — взгляд темных глаз пронзил меня насквозь, — душа из другого мира, к тому же целитель. Не надежда ли для старухи, которая уже не чаяла увидеть рассвет своего славного рода?

— Не буду утверждать, что я новая надежда для рода Готар. Я просто буду делать то, что говорит мне совесть. Кокордия, пожалуйста, не отходи от темы. Мне важно узнать правду.

Та кивнула.

— Хорошо, если мы теперь заодно, то давай я начну с самого начала.

Монотонный рассказ пожилой графини убаюкивал, но я старалась не упустить ни одной важной детали.

Когда-то род Готар был одним из самых крупных и славных целительских родов, их услугами пользовались короли и герцоги. Но однажды старшего брата Кокордии обвинили в пособничестве заговорщикам, якобы это он подсказал рецепт сильнейшего яда, следы которого невозможно обнаружить. Но отравление отца нынешнего монарха не удалось, заговорщиков раскрыли.

— Несмотря на то что вина моего брата так и не была доказана, на род упало несмываемое пятно позора, — Кокордию мелко затрясло, она сжимала губы и кулаки. — Готаров выгнали из столицы, выжгли дар целителей у всех, даже у детей… О, мне тогда было двенадцать. До сих пор помню боль, когда горит и плавится магический источник. Нам запретили не только занимать государственные должности, но и лечить.

— Какое расточительство! Ваш король идиот.

— Не тебе судить, ты не знаешь нашего мира с его законами. А грехи отцов падают и на детей, и на внуков.

Я больше не перебивала, слушала внимательно, и эмоции графини передавались мне.

— Потом в графство Готар нагрянули дознаватели с обыском, они хотели изъять семейную библиотеку — ценнейшие книги по искусству целительства. Но брат оказал сопротивление и погиб, а книги… Книги он успел спрятать, только никто не знает, куда. Дознаватели их не нашли, а отец сумел убедить всех, что они — выдумка, их не существует.

— Но они есть.

— Да. Только толку, — Кокордия горестно вздохнула, — род быстро пришел в упадок, мы обеднели, старики умирали, а дети… Дети у нас почти не рождались.

— Почему?

Меня снова пронзил цепкий взгляд, полный затаенной печали.

— Выжигание дара плохо сказывается на способности к деторождению. Мой старший брат погиб, не оставив наследников, двое средних тоже не нажили детей. Кузены и кузины — та же история.

— Выходит, эта процедура убивает не только магический дар, но и фертильность.

— Я не знаю твоих иномирных слов, но, наверное, да. В нашем роду только мне повезло, я была самой младшей. Вышла замуж и родила сына, а у него появилось четверо детей.

Старший брат, чьего имени я пока не знаю, Олетта, Костадин и Дафина.

— Только никому из них не повезло родиться целителем, выжигание дара затрагивает и потомков. Кроме…

— Кроме Олетты, — закончила я. — Но она была каким-то неправильным целителем, верно?

Кокордия снова загрустила. Этот разговор не доставлял ей ни малейшего удовольствия, но она старательно боролась с собой.