Солдаты продолжали спорить о Гитлере.
– Точно, отсюда Гитлер мог улететь!
– А сюда-то он как попал? Из своего бункера? На карачках, что ли?
– А по подземному ходу! Там этих ходов – видимо-невидимо. Я-то там был, знаю…
Прервав их разговор, Филин подозвал к себе сержанта и спокойно сказал:
– Так, сержант, остаешься за главного. Никого не пускать. Сейчас сюда приедет группа из «СМЕРШа» с саперами, они все осмотрят… Пусть ищут и подземные ходы. Этого, – он кивает на немца, – отдадите им.
– Есть, товарищ генерал!
– Поехали, Денис. Живых здесь нет. А с остальным без нас разберутся…
Согласно оперативным данным, полученным разведывательно-поисковыми группами, обслуживающий персонал аэродрома Травемюнде в последние недели войны получил приказание постоянно держать в полной готовности четырехмоторный самолет, способный вместить большое количество горючего. Самолет мог быть предназначен для бегства Гитлера в Японию. На нем могли поместиться только три пассажира. Очевидно, Гитлер с Евой Браун и кто-то из самых близких ему людей. Кроме этого самолета, на тайном аэродроме в полной готовности находились еще три гидроплана…
Глава IV
Дешевые фокусы
Несколько солдат 110-й американской парашютной дивизии под командованием офицера с усиками, как у Кларка Гейбла, и с теми же ухватками южного джентльмена медленно продвигались на двух джипах по петляющей горной дороге в Баварских Альпах. Путь им указывал пожилой немец в баварской шляпе. Положив руки на колени, он сидел на заднем сиденье переднего джипа между двумя солдатами. Баварец был любезен и услужлив до приторности, но американцам это нравилось. К тому же они уже привыкли к тому, что немцы ведут себя так.
– Мы уже почти добрались, господин офицер, – доложил баварец. – Вон за тем поворотом этот дом.
– Он там один? – поинтересовался американец.
– Не могу знать, господин офицер, я не входил внутрь.
– А оружие? У него есть оружие?
– Простите, господин офицер, но я этого тоже не знаю.
Наконец дорога уперлась в одноэтажный деревянный дом. Солдаты выпрыгнули из машин, негромко переговариваясь, окружили дом, держа наготове автоматы.
Из дома не доносилось ни звука. Офицер подал знак, и двое солдат вышибли дверь и ворвались в дом.
В полутемной комнате на деревянной кровати лежал мужчина в гражданской одежде, заросший бородой. Он просто лежал с открытыми глазами, тупо уставившись в потолок.
– Руки вверх! Оружие! Оружие есть?
Бородатый с трудом сел и испуганно поднял руки. Потом отчаянно затряс головой. Его то ли била нервная дрожь, то ли трясло жуткое похмелье – на столе, на полу всюду стояли и валялись пустые бутылки.
– Это все ваша работа? – кивнул с недоверчивой ухмылкой на бутылки офицер.
Бородатый смотрел на него, открыв рот, совершенно бессмысленными глазами. Похоже, он просто не понимал, о чем его спрашивают.
– Это он? – кивнул американец на бородатого, обращаясь к проводнику-баварцу.
– Яволь, господин офицер, – вытянулся тот. – Так точно.
Американец повернулся к бородатому. У того устало упали вниз плохо слушавшиеся его руки.
– Ладно, руки можете не поднимать, – смилостивился офицер. – Вы доктор Роберт Лей?
Бородатый пьяно замотал головой.
– Это ошибка.
– Ошибка, значит. А кто же вы?
– Я… доктор Эрнст Достельмайер. Вы ошибаетесь… Я не знаю никакого доктора Лея!
Офицер повернулся к проводнику. Тот опять вытянулся по команде «смирно».
– Не верьте ему, господин офицер! Это он, доктор Лей! Тот самый… Как вам не стыдно, доктор Лей, найдите в себе мужество!
Но бородач только тупо мотал головой.