Через двадцать минут тронулись дальше. Кин гнал караван вперед, словно пытался вырваться за зону непрекращающегося дождя. Самым опасным участком пути оказался деревянный мост, перекинутый через мелкую речку, шириной всего лишь метров двадцать. Когда грузовик, тащивший машину Константина на прицепе, ехал через него, тот начал слегка покачивается и поскрипывать. Воронцов даже дверь открыл и встал на подножку, если бы конструкция рухнула, он бы успел выскочить. Но обошлось.

Ночевали в таком же пустом погосте, за световой день прошли всего шестьдесят километров. Люди держались из последних сил, дождь кончился только к вечеру, но дорога лучше не стала. Мужики едва ногами передвигали, так вымотались. Это Воронцову хорошо, его на буксире тащат, а как говорит старинная мудрость - лучше плохо ехать, чем хорошо идти. У него одна задача - держать руль, чтобы колеса грузовика прямо смотрели. Вот только скучно было Константину, лес кончился, пошли холмы, а впереди на горизонте показались горы.

На погосте столкнулись с еще одним караваном, правда крохотным, всего два грузовика, и что-то напоминающее вилис, в котором сидели трое охранников. Они ехали не с ярмарки, а откуда-то с востока, и путь их лежал в столицу вотчины.

Кин обменялся с ними новостями. Воронцов же не стал мозолить глаза, а сразу ушел в один из домов, в которых ему приготовили комнату. Тем более не понравились ему эти люди, смотрели они оценивающе. Их старший с бритой наголо головой, пока разговаривал с Кином, пересчитал людей и транспорт. Взгляд у него был не хороший, жесткий.

На этот раз Константин еще засветло осмотрел апартаменты, прикидывая, откуда можно ждать очередного нападения. То, что Крив ему не простил гибель алчного младшего братишки, было ясно. Если бы взгляды могли поджечь, то Константин бы осыпался невесомым пеплом каждый раз, когда мужик на него смотрел.

Воронцов, перехватив взгляд Кина, мотнул головой, приглашая зайти к нему в комнату.

- Что изволит, Ваше сиятельство? - с издевкой поинтересовался приказчик, когда бывший детектив прикрыл за ним дверь.

- Предчувствие у меня плохое, - тихо произнес он, - нехороший взгляд был у старшего второго каравана. Их семь человек, как бы чего не вышло.

- Погост - нейтральная территория, - напомнил Кин.

На это Константин только хмыкнул.

- Не верю я им. Я курил, наблюдая за вами, пока вы с ним новостями обменивались, так вот, он точно всех пересчитал, запомнил, кто, в какой дом пошел. Усиль охрану каравана.

- Два человека по два часа - вполне достаточно. Это погост, никто не будет тут нападать, - упрямо заявил Кин.

- Ну, смотри, я предупредил.

- Я тебя услышал. Мне кажется, ты не отошел от ночного покушения, отсюда и подозрения, и беспокойство.

- Может, и так, - согласился Воронцов, но только лишь для того, чтобы не продолжать этот бессмысленный разговор.

Доказательств у него не было, а у Кина опыт. Это его не первый караван, и если жив до сих пор, значит, знает, что делает. Вот только опыт прошлой жизни упорно доказывал, что нейтральные территории работают до того момента, пока сторонам выгодно там жить в мире, но стоит качнуть весы, и начинают говорить стволы. Все это вопрос цены.

Ужинали молча, снова вареная картошка с тушенкой, только все же разогрели ее. Люди вымотались и, сварганив еду на скорую руку, улеглись спать. Кин пару раз выходил проверять посты. Каждый раз, возвращаясь, он качал головой, как бы говоря, что зря Константин поднял волну. Он усаживался за стол, и игра с Шрамом и Марикой продолжалась. С полчаса Константин наблюдал, пытаясь понять правила, но не вышло, видимо, была какая-то внутренняя логика. Двенадцать картинок, по шесть карт у каждого, нужно было накрывать парные, вот только зачем-то бросалась еще и пара костей. Наконец Воронцову надоело смотреть на то, что он не понимает. Достав сигариллу, он вышел на крыльцо и закурил, небо затянуто тучами, снова начал накрапывать мелкий дождик, такое ощущение, что местная весна больше похожа на середину среднерусской слякотной осени.