- Будет, - кивнул приказчик. - И это, пожалуй, один из самых разумных вариантов. Мы будем проезжать через маленький городок, чуть больше полутысячи жителей, работающих на медном руднике. Там есть молодой ведун, ему всего около пятидесяти, силы у него не много, но он может работать со сферами. Мой тебе совет, езжай с нами, пока это будет возможно, а потом растворись в этом городке, уходи туда, где тебя не будут искать. В баронстве и в вотчине хватает маленьких поселений, где ты сможешь затеряться. Пережди тьму и беги отсюда, как можно дальше. Барон не оставит тебя в покое, а когда до боярина дойдет новость, что по земле его ходит свободный трофейщик, жди гончий лист. Искать будут дотошно.

- Почему ты мне помогаешь?

- Все просто, - ответил приказчик, - ты спас караван, спас меня и моих людей, никто бы не ушел от искаженного медведя и волков, но ты не поддался ужасу, выстоял и убил зверье, заставил черного ведуна отступить. Так что, да, я тебе помогу, не бесплатно, но помогу.

- Считай, что мы договорились, - согласился Воронцов и, запустив руку в карман, вытащил один из шариков, которые поднял с чертика, а может, и бибизяна. Он протянул не слишком насыщенную тьмой сферу приказчику, и тот быстро, чтобы никто не заметил, убрал ее за пазуху. При этом он был крайне доволен.

- Итак, Ваше сиятельство, - с небольшой издевкой произнес Кин, - вернемся в лагерь. Держитесь наглее и увереннее, можете отдать пару бессмысленных и тупых приказов, как обычно делают аристократы, которые лезут в не свое дело, выпячивая свою значимость. Главное, не переусердствуйте, проблемы нам без надобности. И презрения в глаза добавь. А то там сейчас только растерянность, а у бояр подобного в глазах отродясь не было.

Воронцов кивнул и расправил плечи. Окинув местность уверенным взглядом, он вперился в переносицу приказчика.

- Милейший, - цедя слова с презрением к собеседнику, произнес Воронцов, - распорядитесь мне кружку вашего травяного взвара принести.

- Слушаюсь, Ваше сиятельство, - вполне правдоподобно поклонившись, произнес Кин и направился в лагерь.

Что ж, свою роль он играл отменно, ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он получил приказ от самозванца, словно перед ним и вправду член знатного боярского рода, имеющий право отдавать приказы.

Следующие полчаса Воронцов с надменным видом шарахался по лагерю, держа в руках кружку травяного взвара. С приказами он все же лезть ни к кому не стал, но демонтировал отеческий взгляд, контролируя процесс сбора каравана. Наконец, все сборы были закончены, и колонна, уменьшившаяся на одну машину, с которой сняли запчасти и перегрузили закупленный на ярмарке товар, вернее, его часть, которая уцелела после того, как на ней потоптался медведь-мутант, тронулась в путь. Еще одну машину взяли на буксир, ее движок был побит пулями, и самостоятельно она ехать не могла. Вот в ее кабине за рулем в одиночестве и устроился Константин, от него даже не требовалось крутить баранку, поскольку тащили поврежденный грузовик на жесткой сцепке. Всю дорогу до ночлега Воронцов обдумывал то, что узнал за день от Проклятого, Кина и Врана. Кстати, последнее имя оказалось производной от ворона. Набив трубку, Константин пускал кольца в потолок, прикидывая, что вариант, подкинутый приказчиком, смыться по дороге, будет самым надежным. И уж точно больше нигде не стоит заикаться о своем настоящем имени и фамилии, благородным быть он манерами не вышел. Ну, нет у него презрения к окружающим и бесящей всех надменности. Одно дело - поиграть с простыми людьми в боярина, другое - дурачить тех, кто от природы родился с серебряной ложкой во рту. Нет однозначно, нужно линять, и как можно дальше от этих мест.