Спать он лег около восьми, ну так он ощущал, поскольку выставить карманные часы, которые имелись в его распоряжении, не было никакой возможности, несмотря на все знания прошлого мира, Константин был не в состоянии точно определить полдень или полночь.

Выкурив сигариллу, почувствовал, как глаза закрываются сами собой. Заперев дверь на ключ. Воронцов сунул под подушку «Императора», только предохранитель сдвинуть, и пали, сколько влезет. Сон пришел мгновенно, он был беспокойным, рваным, но Константин так вымотался, что его даже налеты «дементоров» не особо волновали, они заглядывали в его коморку четыре раза, но по-прежнему не видели человека. Правда, вот только карман, в котором лежали шарики тьмы с трупов чертенка и бибизяна, очень их привлекал, они подлетали к висящей на спинке стула кожанке и долго таращились на нее. Затем снова улетали, а Воронцов проваливался в дурной сон. Снились ему исключительно кошмары, как относящиеся к этому миру, так и прошлому. Самым жутким из них был тот, в котором его осудили справедливо, это он убил девочку-соседку, творя с ней жуткие вещи. Проснулся он в холодном поту, не выспавшимся и разбитым. Умывшись, он посмотрел за окно, на улице занимался рассвет, еще немного, и взойдет солнце. Вот только ему его не увидеть, все небо снова было затянуто тучами, и сырости хватало, еще ночью, когда он проснулся после налета очередного «дементора», то услышал, как капли стучат по листве куста, разросшегося прямо под его окном. Вздохнув, Воронцов с тоской посмотрел на добротную плащ-палатку из материала, напоминающего брезент, которую извлек из одного из солдатских сундуков. Оставалось надеяться, что она не промокает. Из города надо уходить, еще одну такую ночь он не выдержит.

Завтрак был быстрым, доесть остатки вареной рыбы, выпить воды (почему-то ему не везло, нигде не нашлось ни чая, ни кофе), выкурить сигариллу, бросить прощальный взгляд на кабинет барона, который дал ему приют на две ночи. И пусть нормально выспаться не удалось, но здесь под защитой «дементоров» он чувствовал себя в безопасности. Больше всего Константина беспокоило то, что на улице нет солнца, которое накануне его отлично защищало от местных тварей, теперь им нечего боятся.

Закутавшись в плащ-палатку, Воронцов шагнул под дождь. Несколько секунд стоял, прислушиваясь к ощущениям, дождь к этому моменту усилился, и в простой одежде Константин был бы насквозь сырым, но тонкая ткань плащ-палатки держала воду не хуже полиэтилена. Ночью ему пришла одна хорошая идея, вот только для ее воплощение нужно было бы снова лезть в магазин братьев Силовых. Бодаясь с бибезьяном, он понял, что револьвер не самое лучшее для подобного, поэтому нужно было озаботиться другим оружием. Вообще то, что он обрастает большим количеством стволов, плохо, на себе же прет, но другого выхода нет, под каждую цель свои задачи, и лучше обреза двенадцатого калибра для бибизянки не придумаешь. А двустволку, отделанную серебром, он точно видел в одной из пирамид, и она вполне годилась для подобных целей. Вот только из этой идеи ничего не вышло, дойдя до оружейной лавки, Константин только сплюнул с досады, вскарабкаться наверх по скольким от воды камням, было нереально. Да и вчера что-то сдвинулось, и завал слегка просел. Теперь до пола второго этажа было не так уж и просто дотянуться.

Еще раз сплюнув себе под ноги, Константин развернулся и пошел обратно на площадь, сейчас он двигал своим вчерашним маршрутом. Кстати, к утру он осмотрел свою правую руку, и остался доволен, регенерация не исчезла и сейчас из ран, нанесенных бибизяном, остались только три красных, толстых, уродливых шрама, которые наверняка исчезнуть через пару дней.