Над нами было столько ослепительной синевы, что было больно на неё смотреть, а внизу, меж облаков и сероватых туч, как в великой пропасти, виднелись крошечные города. Даже и не подозревал, что так боюсь высоты! Я скулил, закрывал глаза и утыкался носом в бок Номаду, он был таким же прохладным как облака и тоже ничем не пах.

Вскоре облако коснулось облачного причала. Перед нами простирался Город: мощеные туманами дороги, пенные сады и маленькие бело-голубые домики повсюду. Вдали, там, где должен был находиться горизонт, то серебром, то синевой сверкала какая-то громадная полукруглая арка. Я спросил, что это такое? Номаду ответил: там небеса для людей. Только я хотел расспросить об этом, как откуда-то из-под лап вынырнула оранжевая такса и затарахтела:

– Ой, кто пришел, кто пришел?! Это же сеттер Оскар, отличный парень!

– Тише, Джокер! – рыкнул Номаду. – Дай Оскару отдышаться с дороги! Дом ему приготовили?

– Да! Да! Да! – Похоже, Джокер не умел стоять на одном месте, он крутился под лапами, бегал вокруг Номаду, суетился и вскоре от такого мельтешения у меня чуть не посыпались из глаз оранжевые искры. – Домик готов! Замечательный домик! А соседи – просто мечта! Слева Радушка, ты знаешь, Номи, какая она миленькая! Справа – Полкановский, ты знаешь, Номи, этого бравого героя! А по диагонали…

Я не выдержал и прихлопнул лапой оранжевый хвост, лишь бы это мельтешение, наконец, остановилось.

– Ну и небеса! – воскликнул я. – У вас тут что, все такие шумные?

– Нет, только Джокер, – усмехнулся Номаду. – Идем, покажу твой новый дом.

В сопровождении неугомонной таксы, мы направились по облачной аллее. С виду – почти обычный поселок с улочками, садами, уютными двориками, лужайками, вот только трава была голубой, кроны деревьев больше смахивали на молочную пену, а белые домики с синими крышами чем-то походили на большие собачьи будки. Мои лапы утопали в нежном облачном тумане и, наконец-то, появились запахи – незнакомые, но приятные, я не понимал, что они означают, поэтому держался настороже.

Номаду свернул с центральной аллеи на небольшую улочку. У предпоследнего дома он остановился. За низенькой оградкой виднелась лужайка, сад с невысокими деревцами и домик с гостеприимным полукруглым входом.

– Добро пожаловать, Оскар, – произнес Номаду. – Теперь это твой дом, проходи.

– Пойду соседям скажу, скажу соседям, – замельтешил Джокер. – Знакомиться придут!

– Иди-иди, – кивнул Номаду, толкая лапой калиточку, – не торопись особо.

Войдя во двор, я огляделся. Ветви деревьев отягощали крупные розовые фрукты и яркие цветы. Как только я переступил порог своего нового жилища, вспыхнул приятный мягкий свет… И я оторопел. На полу просторной комнаты лежал пушистый ковер, в одном углу красовался знакомый торшер с красно-жёлтым абажуром, под светом которого я любил дремать, в другом углу – письменный стол Дима под которым я обычно лежал, положив нос на ноги хозяина и дожидаясь, пока он закончит со своими конспектами. Там, на полу под столом, как и прежде, лежал тёмно-зелёный свитер хозяина, постеленный для меня вместо коврика.

У стены с правой стороны красовалась лежанка с мягким матрацем, слева – подставка с двумя большими мисками.

– Нравится? – нарушил молчание Номаду. – Если будут какие-нибудь пожелания…

Я ответил, что ничего не надо, мне хотелось поскорее остаться одному и не заплакать в присутствии Номаду.

Номаду объяснил: всё, что мне потребуется из еды или предметов, я должен только представить, просто пожелать и оно сразу появится. А на вопрос, где мне найти его самого, ответил, что сам придет, если будет нужен.