Сначала он поддел мою серую блузку и начал разрезать ее по бокам. Медленно, ухищрено... Ему доставляли удовольствие мои мольбы, сменявшиеся на благой мат. Меня трясло. Иногда я еле удерживала подкатывавший приступ тошноты. Но неразговорчивого мужчину мое состояние вообще не заботило.

Покончив, он принялся за рукава. Через минуту, казавшуюся мне целой вечностью, он схватил свисавшие куски ткани и содрал их с меня. В один мах я осталась в одном только лифчике.

Меня колошматило, трясло, глаза закрывались в надежде, что сейчас я открою их и окажусь у себя дома, в кровати. Сон... страшный и такой поганый... сон, который никак не заканчивался. Самая ужасная явь, в которой меня изрежут на крохотные кусочки и отправят их в красивых коробочках жениху и родным. Мама… Ее сердце не выдержит!

— Сэм, пож-ж-жалуйста... У меня есть деньги. Я заплачу тебе. Выпусти меня отсюда, — я всхлипывала и молила его. Но его молчание так выбешивало. Да так сильно, что я вновь срывалась на самые отборные грязные ругательства. — Тварь бесчувственная! Каменный истукан! Убери свои лапы, мудила! Говнюк! Ты знаешь, что с тобой будет, гондон использованный? А будет очень плохо! О-очень плохо! Таких, как ты в тюрьме очень любят! Я-то знаю!

— Откуда? — донесся заинтересованный голос Янниса за моей спиной. От его интонации кожу обдало холодом. — Неужели такая красавица взялась за это нечистое дело, потому что «сидела»?

— Чалилась? — усмехнулся молчун. — Вроде так называется?

— Я капитан полиции! — вскрикнула я, ощущая бедром неприятное прикосновение острого металла. О том, что в отставке, я умолчала для бо́льшего устрашения. О таких подробностях этим двоим знать не нужно было.

Сэм, наплевав на то, что я — представитель закона, не останавливался. Он все так же без резких движений плавно вел острие ножниц вверх, разрезая брючину. Тот факт, что эти двое головорезов удерживали и собирались пытать капитана полиции, вообще никого, кроме меня не заботил.

— Ева... а я всегда считал брюнеток занудами и скучными зазнайками. А ты вон, какая интересная... И дослужилась же… А лет-то тебе сколько? Тридцать, плюс, минус? Тогда это похвально!

Молчун на слова своего начальника кивнул в знак убедительности. Самого Янниса я не видела, но чувствовала его взгляд каждой клеточкой. Обжигавший до костей, сканировавший мои округлости, все еще скрытые за свисавшими лоскутами одежды.

— Капитан полиции, что вынудило тебя принять предложение моей бывшей жены? Вам разве мало платят? Сколько Алиса тебе предложила, что ты поставила крест на своей репутации?

— А дело не в деньгах! — звонко выкрикнула я, когда Сэм сорвал с меня джинсы. — Она доходчиво рассказала мне, что ты из себя представляешь! Деспот и тиран! Всегда при разводе оставляют детей с матерями! Или ты не в курсе? А сколько ты заплатил судье, чтобы Ангелина осталась с тобой? Это от вредности, Яннис? Просто, чтобы насолить бывшей супруге? А девочку спихнул на няню... Это так по-мужски! Так по-отцовски! Да вы все такие!

Ян черной тучей всплыл передо мной, не дав договорить. Навис, сверкая от ярости голубыми глазами-льдинами. Мне показалось, что от злости они потемнели. Храбрость, с которой я разговаривала только что, когда не видела Яна, тут же смылась.

Я замерла... Яннис крепко обхватил мои щеки пальцами. Мои губы от этого сжались в трубочку и вытянулись, а скулы заныли от боли.

— Капитан полиции... — шипел он подобно змее. — А повелась на рассказы этой суки как девочка малая. А тебя точно честным путем повысили, Ева? Ты занимаешь свою должность заслуженно? А то, может быть, ты для этого раздвинула перед кем-нибудь ноги?