Когда Яннис вернулся, вопреки всем моим ожиданиям, он был не злым, а задумчивым. И, кажется, я понял, почему. Я видел причину. Ее вытащили с машины следом. Красивая, хрупкая, волосы ее блестели даже в свете фонарных столбов. Взгляд у горничной был дикий, как у затравленного зверька, но она не сдавалась, дубасила охранника, чем вызвала у меня улыбку. Такая малышка, а такая храбрая…

— Блять, — выругался Ян, свалившись в кресло. — Что с ней делать теперь, я не представляю. Сказал, что семь дней эту расхитительницу мурыжить буду. Ты ее видел?

— Видел. Но если эта девушка по-твоему страшная, то кто же для тебя красотки?

— Вот именно. Красавица. А строила из себя бабку допотопную. Очечки эти, дулька дебильная… Маскировка отличная, ничего не скажешь. Кроме рвотных инстинктов ничего не вызывала. Все равно сучка! — он недовольно сморщился и потер подбородок.

— Кто ее нанял, ты выяснил?

— Конечно. Сучара эта. Алиса. Здесь дочерью не занималась и относилась как к кому-то чужому, а сейчас вон, что придумала. Ради денег на все готова. Думала, если Лину похитит, мозги ей промоет и против меня настроит? На что рассчитывала, я не понимаю. Решение суда слезами дочери отменить хотела?

— Да черт ее знает… — я присел в соседнее кресло. — С проблемой своей что делать будешь?

— Припугну да выпущу. Если в ментуру сдавать, то дело примет огласку, СМИ подтянутся, опять «яжемамки» взбунтуются, петиции, хуетиции в поддержку Алисы… Сам понимаешь, ни к чему мне вся эта шумиха, — Ян выдохнул и откинулся в кресле. — Нужно вопрос по-другому решать. Чтобы эта… гор-рничная нер-радивая… — он скрежетал зубами, — ходила по улицам до конца жизни и оглядывалась. Чтобы чувствовала, что я дышу ей в спину, даже если она уедет в глухую деревню, чтоб ее!

— Если руки марать не хочешь, давай я ее на себя возьму, — Ян на мои слова отреагировал с интересом. А я и сам не понял, что я имел в виду. Как будто кто-то в мой мозг вложил чужие мысли. — А что? Мне все равно скучно. Делать нечего. Ты же у меня не двадцать четыре часа на кушетке валяешься. Мне еще пару недель и твое восстановление окончательно закончится. Ты и так уже редкий гость в моей «приемной». В основном у себя торчишь, работаешь в кабинете.

— Заметано! — Ян очень быстро согласился, даже не спрашивая, что делать буду с его заложницей. — Пусть думает, что ты ее неделю насиловать будешь. Вот тогда точно запомнит и меня, и свое неудачное дельце.

После разговора с Яннисом я ходил как на иголках. Все не мог дождаться, когда же увижу эту малышку. А когда это случилось, чуть в улыбке, как дурак, не расплылся. Потек при ее виде как растаявшая льдина. Но я вошел в роль. Сохранял спокойствие, молчал и пытался создать впечатление на девушку такое, как будто я непробиваемая стена и торговаться со мной — провальная идея.

Изначально все шло по плану. Я подвесил ее на крюк, на котором Ян во времена своего «становления» людей пытал. Это потом он нахапал бабосов и стал порядочным бизнесменом. А изначально проворачивал поистине нехорошие черные дела. А крюк так и остался для памяти.

Когда я понял, что моя игра с девушкой переросла в нескрываемое желание, я отстранился. Готов был содрать с нее лифчик и расцеловать набухшие острые сосочки. Эта малышка возбуждала меня так, что мама не горюй! А что хуже всего, что я так хотел ее, такую бедненькую и заплаканную, поскорее утешить. Обнять, приласкать, успокоить… Но член не совсем соглашался с мозгом — он хотел ее трахнуть.

Не выдержав, я вышел из кабинета Яна. Он в этот момент разговаривал с кем-то из охранников по телефону. Как я понял, у этой горничной-похитительницы что имя, что все остальное были липовыми. Но кто она на самом деле ни начальник охраны Янниса, ни его знакомые в погонах, не знали.