Стоять здесь в таком виде стало еще более некомфортно. Теперь, лишившись трусов, мне хотелось срочно прикрыться, спрятаться от посторонних глаз, но сделать это было невозможно. От паники меня потряхивало хуже прежнего.

Ощущать чужие прикосновения, чужие поцелуи и быть заложницей по вине своей самонадеянности было просто отвратительно. На что я надеялась, когда взялась за похищение Ангелины?

…А руки все гладили меня — то нежно, касаясь лишь подушечками пальцев, то уверенней и куда ощутимее.

Страх периодически отступал, но накатывал новыми высокими волнами, лишая мой рассудок трезвости.

Мужчина, сжав мою ягодицу, шлепнул ее ладонью. И после стека я почувствовала разницу. Но мысль о том, что так намного приятнее, отрезвила меня в ту же минуту.

«Приятнее быть не может! — вопило подсознание, обзывая меня дурой, которую вот-вот изнасилуют. — ПРИЯТНЕЙ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, ЕВА!»

Поглаживая мою попу, теплая ладонь устремилась вниз. Молчун просунул руку между моих ног. Во мне сжалось все, сердце рухнуло в пятки, а легкие окончательно остановили свою работу.

— Не надо... прошу тебя...

Все так же молча он начал гладить мои половые губы. Трепетно и мягко... но шлепнул так неожиданно, что я вздрогнула и снова вскрикнула. А потом все опять повторилось...

Его пальцы уверенно раздвинули мои складочки, коснулись клитора, и мое тело прошибло так, словно меня шандарахнули током.

— Не надо, — молила я пересохшими губами. Язык был тяжелым, не хотел шевелиться. Каждая буква давалась с усилием. — Не надо... пожалуйста…

Он очень нежно поцеловал меня в шею, совсем по-другому, не так жадно и грубо, как раньше. Делал это так, словно теперь смаковал свои ощущения.

— Семь ночей, Ева, — шепнули его губы и прикусили мочку уха. — Я буду использовать тебя... целую неделю. Ты готова к этому?

— Яннис? — в этот момент мне показалось, что все мои внутренние органы в ужасе сгруппировались, прячась друг за другом. Его хриплый голос был для меня таким же внезапным, как и все, что здесь происходило. — Я прошу... Яннис, прошу тебя…

— Умоляй, Ева, — он умело терзал клитор пальцами, и мое тело предательски откликалось. Откликалось!!!

— Умоляю, — повторила я. — Умоляю тебя, Яннис. Отпусти меня. Никому… — его пальцы нырнули внутрь, и я потеряла дар речи. Между ног все завыло. Я сама готова была выть как делают это волки. Ощущения растягивались, спазмами стягивались обратно. Все пульсировало.

— Мокрая до безумия... Как же я тебя отпущу такую, Ева?

Вторая рука Яна скользнула по моей коже вперед. Наткнувшись на преграду из ткани и поролона, он недовольно выругался, рыча в мое ухо. Стащив лиф, Ян высвободил мою грудь.

— Так-то лучше... — пытая набухший сосочек, он продолжал трахать меня пальцами. Вот уж не думала, что мужчины умеют делать это так искусно.

Стоило Яну вновь дотронуться до клитора, меня затрясло. Все тело дрожало от надвигавшегося оргазма вопреки здравому смыслу.

— Умоляй, Ева, — прохрипел голубоглазый дьявол, останавливаясь. — Умоляй меня, — он снова шевелил пальцами, крепко сжимая сосочек.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-а...

Миллиарды искорок защекотали мое тело, пока оно билось в сладких конвульсиях. Я не понимала, как справиться с мощью нескончаемого наслаждения. В горле пересохло до жути, сковало его до невозможной рези. Щеки горели от оргазма и мук совести.

— Послушная девочка... На сегодня, думаю, с тебя хватит.

Прикрыв глаза, я безвольно повисла. Наручники тут же напомнили о себе, впиваясь в кожу.

Ян освободил мои ноги. Затем он обошел меня спереди и потянулся ключом к моим оковам. Меня все еще потряхивало от пережитой лавины.